Страница 1 из 4

Преподобноисповедник Рафаил родился в 1891 году в слободе Великая Михайловка Новооскольского уезда Курской губернии в семье малороссийского крестьянина Ивана Шейченко, занимав­шегося сапожным ремеслом и переплетным делом, и в крещении был наречен Родионом. В 1906 году Родион окончил церковно-приходскую школу и поступил в земское училище, в котором проучился три года, и затем работал, как и отец, сапожником. В 1913 году он был призван в армию и здесь окончил военно-ветеринарную фельдшерскую школу; ему было присвоено звание унтер-офицера, и он был отправлен в 6-й уланский Волынский полк, где прослу­жил до демобилизации в 1918 году. Вернувшись с фронта на родину, Родион попрощался со всеми своими домашними и отправился в Оптину пустынь, где уже не один раз бывал до того паломником и трудником.
«Ранним майским утром, в расцвете "своей весны" подошел я к святым воротам Оптиной пустыни, – писал он из заключения в начале пятидесятых годов, уже вкусивши горечь страданий, преда­тельств от своих и чужих, испив чашу послушания Христу в исповедническом подвиге, неся крест свой и в пору благодатной весны пастырского служения, и через зной терпения во узах оскорбле­ний и поношений от врагов Христовых; все эти переживания, об­новляя и утишая душу, радостно и молодо воскресали в воспоми­наниях об Оптиной – трудноописуемом на земном человеческом языке луге духовном, где так недавно еще расцветали райские цветы чистых во Христе добродетелей. – Котомка странническая уже тяготила мои плечи, в руках у меня был мой долгий верный спутник – посох. Вокруг царила майская утренняя тишина, и ве­сенняя прелесть пробуждающейся природы ласкала взор и радова­ла сердце. Щебетали радостно птички, благоухали начинающие расцветать вокруг монастыря фруктовые сады; где-то вдали, на берегу реки Жиздры, в зарослях разливались утренние, звучные трели соловья.
Раздался благовест монастырского колокола, зовущий на мо­литву к ранней Божественной литургии. Святые ворота обители уже были открыты. Богомольцы с умильными лицами спешили в святой храм.
Но не спешил войти только я. Какая-то сила удерживала меня. Я остановился у святых ворот, погруженный в думу, как "тот пут­ник" – русский богатырь, на распутье дорог.
Да, было над чем призадуматься и мне, было, что решить, и ре­шить навсегда и безвозвратно.
Ведь я шел в эту славную Оптину пустынь, в колыбель духовного окормления богомудрых старцев и духоносных отцев не только помолиться, но "поселиться"...
Я нес сюда, к честным стопам старцев, а паче к подножию Святого Креста Христова, свою волю, свою юность и жизнь. Я шел сюда – умереть для мира...
От дней детства я всей пылкостью чистой юной души любил и жаждал святого иноческого жития. Оно было мечтой детства и усладой юности моей.
И вот я стоял у преддверья желаний моих... Душа моя рвалась войти. Но ин голос, голос юности и плоти, горце взывал ей: куда ты влечешь меня? Там вдали оставлены тобою престарелые роди­тели. Еще не высохли слезы матери твоей, проводившей тебя в да­лекий путь, благословившей тебя святым крестом с груди своей. Она ждет благополучного твоего возвращения и радостной встре­чи. Там ждут тебя кровные братья, там ждут любившие тебя юно­ши, друзья и девы. Там ждет в тоске та, которую чисто любил о Господе... Тело твое молодо и слабо...
А тут, за прагом сим, на всю жизнь ждут тебя подвиги самоотвер­жения, подвиги, кроме физических трудов, еще неведомые тебе, непонятные и неведомые миру, подвиги абсолютного послуша­ния, смирения, поста и молитвы. Жизнь хождения как бы пред лицом Самого Бога, в Боге и для Бога.
Куда ты ведешь меня?!
Так взывала ко мне юность. Так вопияла во мне "плоть и кровь". Но и порывы души моей не унимались. Душа рвалась – туда, за "святой порог". Она готова была на все жертвы труда и под­вига. Она готова была - хоть на смерть. Она взывала со святым царем – пророком Давидом: "Готово сердце мое, Боже, готово сердце мое!" [Пс. 56, 8].
И в эти минуты борьбы "духа с плотью" я возвел свой взор души туда, горе – к Тому, Кому я вверял свою жизнь и спасение, Кому ведомы пути вхождения моего и исхождения...
Я взывал о помощи Его благодатной, я взывал воплем души моей: "Боже! Изведи из темницы суеты и страстей душу мою, исповедатися Имени Твоему и славить Тя Единого во веки!" И в это время внима­ние мое и взор были обращены на лестницу, ведущую от святых ворот к самому входу собора, которая постепенно возвышалась.
"Таков здесь путь твой, путь духовного восхождения до входа твоего во врата Горняго Небесного Иерусалима", – сказал мне внутренний голос мой... А над святыми воротами во весь рост человека возвышался Ангел: в одной руке он держал большой святой крест, как символ страдания, а в другой – венец, как символ награды и славы...
Слова святого Евангелия, как некий Божественный свет, озарили мой разум и, как острие меча, уязвили истиной слов Богочеловека мое сердце: "Аще кто хощет по Мне идти да отвержется себя и возьмет крест свой, и по Мне грядет" [Мф. 16, 24]... "Аз есмь путь, истина и жизнь" [Ин. 14, 6].
Путь на небо всякому последователю Христа, а наипаче иноку, – предлежит только через голгофу, с крестом в руках, с крестом на плечах.
Сим путем восшел в горняя и Он – Сын Божий, сияние славы Отчей, на Кресте Своими страданиями и смертью совершил искуп­ление рода человеческого и Своим живоносным воскресением совоскресил его, даровав ему новую жизнь и спасение. Других путей туда, на небо, нет, все другие пути ведут в другие, страшные, адовы места...
Без креста – нет венца!
Я переступил благоговейно святой порог обители – и... взял святой крест, сказав: "Се покой мой – зде вселюся в век века! [Ср. Пс. 131, 14]. Кресту Твоему поклоняюся, Владыко!"».
26 августа 1918 года Родион был принят в число послушников Оптиной пустыни. В монастыре он нес послушания ветеринарного фельдшера и клиросное.
В 1918 году начались гонения на Русскую Православную Церковь, и Оптина пустынь была закрыта, – ненавистен был новым безбож­ным властям монастырь, крепко державшийся святоотеческих преданий, научающий русских людей духовному видению, невзи­рая, из дворянского ли они вышли сословия или из крестьянского. Советская власть преобразовала монастырь в племенное хозяйство, но при этом братия осталась на месте, и ей не запретили совершать уставное монастырское богослужение. В племенном хозяйстве Родион продолжал трудиться в качестве ветеринарного фельдшера. В 1923 году безбожники окончательно закрыли оби­тель, и братии пришлось покинуть монастырские стены. Монахи поселились в городе Козельске на частных квартирах. Послушник Родион стал зарабатывать на жизнь сапожным ремеслом.
В 1928 году оптинский иеромонах Макарий (Чиликин) по благо­словению епископа Малоярославецкого, викария Калужской епар­хии, Стефана (Виноградова) постриг послушника Родиона в мантию и нарек ему имя Рафаил в честь архистратига Божия Рафаила, целите­ля человеческих недугов. В том же году епископ Масальский, викарий Калужской епархии, Герман (Вейнберг) рукоположил его во иеро­диакона и возвел в сан архидиакона; десять месяцев отец Рафаил пробыл при епископе в качестве келейника и архидиакона на архиерейских службах. В 1929 году епископ Герман был назначен на самостоятельную кафедру; ему понравился ревностный оптинский монах, и он стал уговаривать его отправиться с ним в Алма-Ату, но душа отца Рафаила уже крепко была связана с Оптиной, и он отка­зался, вернулся в Козельск и поступил служить в Георгиевскую церковь. Служение среди наступивших гонений не было безмя­тежным – и в феврале 1930 года он был принудительно мобилизован на лесозаготовки.
В 1930 году усилились гонения на Русскую Православную Церковь, и ОГПУ приняло решение арестовать группу оптинских монахов. Кроме обвинения в антисоветской агитации, монахов об­винили в подстрекательстве крестьян к восстанию при беспоряд­ках, случившихся в Козельске на Духов день 9 июня 1930 года.
18 августа 1930 года, накануне праздника Преображения Господня, было арестовано сорок монахов и мирян и среди них архидиакон Рафаил. Так было положено начало несения им креста Христова во узах. Отец Рафаил был допрошен сразу же после ареста, - все вопросы сотрудника ОГПУ касались исключительно его био­графических данных как оптинского монаха.
2 сентября его снова вызвали на допрос; отвечая на вопросы следователя, он сказал: «Виновным себя не признаю... Ни в какой контрреволюционной группе не состоял и работы, направленной против советской власти, не вел... Руководство духовной жизнью братства шло путем исповеди духовников. На базаре... на Духов день в городе Козельске я не был, находился дома и поэтому, что было на базаре, не знаю, да и как общее правило на базары я не хожу. Бывших торговцев, арестованных и находящихся со мной под стражей, знаю всех; как житель города Козельска, иногда с ними встречался, но в их домах я не был...»
Были допрошены свидетели, и в частности хозяйка квартиры, где жил архидиакон Рафаил; она показала: «Из бесед с Рафаилом знаю, что последний является ярым, закоренелым монахом с при­сущими им старыми взглядами».
В октябре 1930 года следствие было закончено и составлено об­винительное заключение, в котором сотрудники ОГПУ в полном несоответствии с действительностью написали: «В августе 1930 года Сухиническим... ОГПУ в городе Козельске... было выявлено нали­чие монашеско-монархической контрреволюционной группы, охватывающей своим влиянием как население города, так и смеж­ных деревень.
Было известно, что контрреволюционная группа ставит перед собой задачи непосредственной борьбы с советской властью и рес­таврацию монархического строя...»
27 ноября 1930 года тройка ОГПУ приговорила архидиакона Рафаила к десяти годам заключения, и он был отправлен в Вишерский исправительно-трудовой лагерь, располагавшийся в посел­ке Виажиха Уральской области. В 1934 году архидиакон Рафаил был переведен в исправительно-трудовой лагерь в город Дмитров Московской области; здесь он работал ветеринарным фельдшером при животноводческой ферме совхоза «Ермолино». Ферма зани­малась свиноводством; жил отец Рафаил в одном из пустых заго­нов для свиней и от великого недостатка в пище питался тем, что давалось свиньям; и это еще была большая удача и милость Божия, так как другие заключенные не имели и такого дополнения к своему скудному рациону.
Находясь в лагере, отец Рафаил не скрывал своей веры, ему во вре­мя свидания передали Евангелие, молитвослов, икону, а поскольку жил он в свинарнике отдельно, то и мог беспрепятственно молить­ся, приглашая иногда к себе некоторых из заключенных собратий. Он был в дружеских отношениях со многими своими соузниками, к нему довольно часто приезжали монахини Шамординского монас­тыря и знакомые из Козельска. По своему служебному положению он мог беспрепятственно ходить по поселку. Летом однажды он шел со знакомой, приехавшей к нему на свидание. Навстречу им шла группа заключенных уголовниц, возвращавшихся с работы. Порав­нявшись с отцом Рафаилом и его спутницей, они смиренно покло­нились ему и поприветствовали: «Здравствуйте, батюшка!»
Из лагеря отец Рафаил писал знакомым; некоторые письма не доходили до адресатов – они забирались оперуполномоченным НКВД, который в конце концов счел, что оптинский монах ведет слишком активную религиозную жизнь, и принялся собирать материалы для его ареста.
Среди текстов, которые были поставлены впоследствии отцу Рафаилу в вину, были и стихи известной помощницы многим, во узах находящимся, Татьяны Гримблит, с которой отец Рафаил был одно время в Вишерском лагере. Стихи, написанные Татьяной в девятнадцать лет, настолько поразили отца Рафаила и настолько оказались созвучны его собственному настроению, что он выучил их наизусть, лишь немного переиначив.
21 июня 1936 года оперуполномоченный Дмитлага НКВД напра­вил рапорт начальнику 3-го отделения, в котором писал: «Доношу, что зека Шейченко... на протяжении продолжительного времени ведет контрреволюционную агитацию. Прошу Вашего распоряже­ния о привлечении его к уголовной ответственности...»
В тот же день у отца Рафаила был произведен обыск и отрывки из писем и стихи, найденные у него, были представлены как веще­ственные доказательства преступления против государства, кото­рые он пытался будто бы скрыть, имея намерение передать их на сохранение соузнику.
– Скажите, Шейченко, были ли вы в квартире у Белова и сколько раз? - спросил его следователь.
– У Белова в квартире я был два раза: первый раз он меня при­гласил посмотреть больную его ногу, и второй раз, когда я услы­шал, что меня хотят арестовать, я носил ему свою корзину с бельем на сохранение, но он не взял.
– Скажите, Шейченко, вы просили Белова спрятать какие-то секретные документы и откуда они у вас появились?
– Белова я никогда не просил спрятать какие-то документы, и их у меня никогда не было.
– Скажите, Шейченко, что же вы прятали у Белова в квартире?
– Прятал я только Евангелие, молитвенник и крест, какой-либо переписки я не прятал; прятал я потому, что я думал, что у меня будет обыск и меня арестуют.
– Скажите, Шейченко, что вы говорили 2 мая... когда вы сидели в совхозе на лавочке?
– Я говорил, что сейчас старый украинский язык резко изменился, ибо в украинский язык и литературу много внесли из Галиции, и теперь его трудно понять. Раньше же украинский язык был гораздо легче и свободнее, чем теперь.
– Скажите, Шейченко, признаете ли вы себя виновным в предъявленном вам обвинении?
– В предъявленном мне обвинении виновным себя не признаю и по существу дела показываю, что я никогда нигде не вел контр­революционной агитации.
13 сентября 1936 года состоялось закрытое заседание Москов­ского областного суда по делам Дмитлага НКВД в составе председа­тельствующего, двух членов суда и секретаря; суд в приговоре за­писал: «Виновным себя подсудимый не признал, но преступление доказано как материалами дела, так и свидетельскими показаниями, а потому суд, учитывая личность подсудимого и условия лагерной обстановки... приговорил... к лишению свободы сроком на шесть... лет, с поражением в правах на пять лет и направлением для дальнейшего отбывания в отдаленные северные лагеря».
Архидиакон Рафаил был отправлен сначала в город Мурманск, а через четыре года переведен в Усольлаг в городе Соликамске Пермской области.
18 ноября 1943 года отец Рафаил был освобожден из заключе­ния, но ему не разрешили жить в Козельске, и он поселился в городе Кирсанове Тамбовской области у верующей старушки; здесь он прожил около полугода, когда хорошо знавшие его люди стали настойчиво приглашать его в Козельск, и он переехал туда в апреле 1944 года.
1 октября 1944 года митрополит Крутицкий Николай (Ярушевич) в Успенской, что в Гончарах, церкви в Москве рукоположил архидиакона Рафаила во иеромонаха и назначил, согласно просьбе двадцатки, настоятелем Благовещенской церкви в городе Козельске. С этого времени началась его многотрудная пастырская деятельность.
Церковная жизнь в то время в Козельске, как и везде в России, была в большом утеснении: на одного священника приходилось не менее десятка гонителей из сотрудников советских учреждений и осведомителей МГБ; храмы были полуразрушены немецкими и советскими властями, используясь немецкими – под конюшни, советскими - под склады. Храм Благовещения, как и многие другие, был сильно поврежден, и отец Рафаил, тратя много сил на его восстановление, стал служить в наскоро отремонтирован­ном приделе. Поскольку строительную технику достать тогда было невозможно по недружелюбству властей, то строить прихо­дилось вручную. К 1949 году храм усилиями отца Рафаила и при­хожан был почти восстановлен и в храме поставлен иконостас.
Пастырь добрый, отец Рафаил, помогал многим нуждающимся; в Козельск из ссылок и лагерей стали в то время возвращаться шамординские монахини; претерпев узы, многие из них стали немощны, и отец Рафаил старался их жизнь обустроить. Дверь его кельи была открыта для всех, для каждого находилось утеши­тельное слово, а в случае необходимости и материальная по­мощь. Верующие, ища духовной поддержки и совета, стали об­ращаться к нему как к духовнику, со многими у него завязались близкие духовные отношения, которые нашли свое отражение в письмах.
«Родная моя Татиана Федоровна, мир Вам и спасение от Господа! – писал отец Рафаил. – Господь, кого хочет привести к Себе, к познанию Себя, тому Он посылает непрестанно скорби, а особенно когда в этой душе есть хотя закваска христианской доб­родетели, но эта душа, влекомая всяческими немощами, тянется к земле, заражается миролюбием. Бог баче з неба – кому чого треба! То, что все мы кратковременные странники на земле, есть осязатель­ная истина, – то, что все наше бытие на земле меньше, чем мгнове­ние, ничтожнее, чем росинка сравнительно с океанами вод, – так ничтожна наша жизнь сравнительно с вечностью. То, что мы обращаем так мало внимания на эту вечность, забываем ее, есть верный признак нашего падения не только в теле, но еще больше в уме, в сердце. Познание Бога, познание себя – есть истинная муд­рость, истинное сокровище, истинное счастье человека на земле ».
«Христос воскресе! Хорошая моя дочка Валя!
Пока жив есмь, благополучен, а прочее представлю воле Божией – Ему да будет слава за все, что ни случись. Он Бог, Он Творец и знает, что кому необходимо и полезно, а по воле Его и во аде не будет плохо – ибо ад перестает быть адом.
Человеку же, лишившемуся благодати Божией, изгнавшему из души своей Бога неверием, ожесточением, и Рай будет адом, ибо он принесет в Рай – ад в душе своей.
Царство Божие начинается здесь, на земле, так же как и ад – внутрь нас, т.е. в сердце, в душе человека, его образом жизни, – за прагом вечности только растет то и другое – беспредельно, до ангелоподобия и диавольского.
Хочу, чтобы Господь сподобил вас Своей милости, о сем за вас всех и молюсь у Святого Престола Божия ».

В том же году рукоположен во иеродиакона и возвел в сан архидиакона епископом Мосальским, викарием Калужской епархии, Германом (Вейнбергом) .

Десять месяцев отец Рафаил пробыл при епископе в качестве келейника и архидиакона на архиерейских службах. В году епископ Герман был назначен на самостоятельную кафедру; ему понравился ревностный оптинский монах, и он стал уговаривать его отправиться с ним в Алма-Ату, но отец Рафаил был уже крепко была привязан к Оптиной и отказался.

Первый арест

Были допрошены свидетели, и в частности хозяйка квартиры, где жил архидиакон Рафаил; она показала: «Из бесед с Рафаилом знаю, что последний является ярым, закоренелым монахом с при­сущими им старыми взглядами» .

Он был отправлен в Вишерский исправительно-трудовой лагерь, располагавшийся в посел­ке Виажиха Уральской области (ныне город Красновишерск Пермской области).

Архидиакон Рафаил был отправлен сначала в город Мурманск , а через четыре года переведен в Усольлаг в городе Соликамске Пермской области.

Козельский иеромонах

Храм Благовещения, как и многие другие, был сильно поврежден, и отец Рафаил, тратя много сил на его восстановление, стал служить в наскоро отремонтирован­ном приделе. Поскольку строительную технику достать тогда было невозможно по недружелюбству властей, то строить прихо­дилось вручную. К году храм усилиями отца Рафаила и при­хожан был почти восстановлен и в храме поставлен иконостас.

Отец Рафаил помогал многим нуждающимся; в Козельск из ссылок и лагерей стали в то время возвращаться шамординские монахини; многие из них стали немощны, и отец Рафаил старался их жизнь обустроить. Дверь его кельи была открыта для всех.

В Благовещенском храме также с года служил иером. Никон (Воробьев) , между ним и о. Рафаилом произошел конфликт, в результате которого еп. Онисифор (Пономарев) запретил о. Никона в священнослужении, затем о. Никон был переведен в г. Белев. Впоследствии подвижники вполне примирились, обменявшись письмами.

Уже в лагере о. Рафаил получил покаянное письмо от Натальи Александровны. В своих письмах из лагеря о.Рафаил умолял своих духовных чад "простить Наташу" и сам ей писал:

«Мир и спасение от Господа – скор­бящей душе твоей, чадо мое Наталия!..

Винить... тебя всецело в предательстве - я этого не мог и не могу допустить в мысли, а по женской немощи болтнуть где-либо и кому-либо - это и ты отрицать не станешь. И ты прекрасно зна­ешь, что в своих корыстных целях, с тонким слащавым подходом отец Сергий все наматывал себе на ус. Но Бог с ним и со всеми! Я усматриваю в этом только волю Божию и Его святой Промысл, ведущий меня сим путем Голгофским не с митрой на главе и златым крестом на груди, а с тернием на главе, с крестом на плечах...

Искренне в душе простив тебя, отца Сергия и всех-всех, кто явился в этом, так сказать, "орудием" исполнения этой воли Божией, считаю всех не только не врагами, а даже благодетелями спасения моего. Простил еще 11 июля 1949 года. Прощаю и теперь, спасе­ния душ их желая, взирая на Сына Божия, висящего на Кресте Голгофском и в предсмертных Своих тяжких страданиях взывав­шего в молитве к Отцу Своему за врагов Своих: "Боже, прости им – не ведят бо, что творят!" [Лк. 23, 34]...

Умоляю: не скорби паче меры, а особенно Боже упаси тебя унывать, ибо уныние есть смерть души... Обо мне не скорби, а мо­лись. Ничего не жалею... ничего не желаю, кроме: да укрепит мя Господь, даруя христианскую кончину живота моего и добрый ответ душе моей на Страшном Суде Его! А где это совершится и как, где лягут мои кости – весть Господь, и да будет на это Его святая воля. Ему слава за все, за все и во веки!!! Митры, кресты драгие и славу суетную оставлю честолюбцам.

Земно тебе и всем-всем, даже и ненавидящим мя, купно с отцом Сергием, – кланяюсь, прошу прощения грехов моих вольных и невольных. Господь Бог да простит и всех вас, спасения душам вашим даруя...»

Иеромонах Рафаил старался служить в Благовещенском храме как можно чаще и никому не отказывал в исполнении треб, хотя это было порой для него физически крайне утомительно, особенно когда приходилось в дни ненастья ходить на кладбище и служить по заказу родственников почивших панихиды; он безотказно принимал страждущих, духовно изголодавшихся в обезбоженном мире людей, которые в конце концов стали съезжаться к нему со всей страны.

Кончина

Синодальным постановлением 11 апреля года иером. Рафаил (Шейченко) причислен к лику новомучеников и исповедников Российских для общецерковного почитания.

Ве́рный учени́к Христа́ да́же до сме́рти бы́в,/ преподо́бне Рафаи́ле испове́дниче приснопа́мятне,/ по́двиги бо поста́ и кро́вию муче́ний/ зе́млю Ру́сскую освяти́л еси́./ Те́мже и мы́, ча́да твоя́, любо́вию вопие́м ти́:/ сла́ва Да́вшему тебе́ кре́пость,/ сла́ва Венча́вшему тя́,// сла́ва Просла́вльшему тя́ с новому́ченики и испове́дники Це́ркве Ру́сския .

Литература

• Соль земли/ Сост. С.В.Фомин. М.: Паломник, 1998. 335 с. (Б-ка "Паломника"). С.114,121,283-284.
• Отец Рафаил Оптинский// Надежда. Вып.15. Цюрих-Мюлуз, 1992. С.165-202.

Использованные материалы

• «Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века. Составленные игуменом Дамаскиным (Орловским). Июнь». Тверь. 2008. С. 34-72
• БД ПСТГУ "Новомученики и исповедники Русской Православной Церкви XX века"

Отец Родиона занимался сапожным ремеслом и переплетным делом. В 1906 году Родион окончил церковноприходскую школу и поступил в земское училище, в котором проучился три года, а затем работал сапожником. В 1913 году он был призван в армию и во время службы окончил военно-ветеринарную фельдшерскую школу, ему было присвоено звание унтер-офицера, и он был отправлен в 6-й Уланский Волынский полк, где прослужил до демобилизации в 1918 году. Вернувшись с фронта на родину, Родион попрощался со своими домашними и отправился в Оптину пустынь, где уже не один раз бывал в качестве паломника и трудника.

26 августа 1918 года, в день празднования памяти святителя Тихона, епископа Воронежского, Задонского чудотворца, Родион был принят в число послушников Оптиной пустыни. В монастыре он нес послушание ветеринарного фельдшера и пел на клиросе.

В 1918 году начались гонения на Русскую Православную Церковь, и Оптина пустынь была закрыта. В монастыре разместили племенное хозяйство. Братия оставалась пока на месте, разрешали совершать службы. В племенном хозяйстве Родион трудился в качестве ветеринарного фельдшера. В 1923 году безбожники окончательно закрыли обитель. Монахам пришлось поселиться в городе Козельске на частных квартирах. Послушник Родион стал зарабатывать на жизнь сапожным ремеслом.

В 1928 году иеромонах Оптиной пустыни Макарий (Чиликин) по благословению епископа Малоярославецкого, викария Калужской епархии Стефана (Виноградова) постриг послушника Родиона в монашество и нарек ему имя Рафаил, в честь архистратига Божия Рафаила, целителя человеческих недугов. В том же году епископ Масальский, викарий Калужской епархии Герман (Вейнберг) рукоположил его в иеродиакона, возвел в сан архидиакон, и десять месяцев архидиакон Рафаил пробыл при епископе в качестве келейника и иеродиакона на архиерейских службах. В 1930 году отец Рафаил был принудительно мобилизован на лесозаготовки.

В 1930 году гонения на Русскую Православную Церковь усилились, и ОГПУ приняло решение выдать оптинских монахов за антисоветскую организацию для последующего их ареста. Кроме обвинения в антисоветской агитации, монахов обвинили к подстрекательству крестьян к восстанию при беспорядках, случившихся в Козельске на Духов день,9 июня 1930 года.

18 августа 1930 года архидиакон Рафаил был арестован. Так было положено им начало несения креста Христова во узах. Отец Рафаил был допрошен сразу же после ареста, все вопросы сотрудника ОГПУ касались его биографических данных как оптинского монаха.

2 сентября его снова вызвали на допрос. Отвечая на вопрос следователя, он сказал: «Виновным себя не признаю… Ни в какой контрреволюционной группе не состоял и работы, направленной против советской власти, не вел… Руководство духовной жизни братства шло путем исповеди духовников. На базаре… на Духов день в городе Козельске я не был, находился дома, и поэтому, что было на базаре, не знаю, да и, как общее правило, на базары я не хожу…»

Были допрошены свидетели и, в частности, хозяйка квартиры, где жил архидиакон Рафаил, которая показала: « Из бесед с Рафаилом знаю, что последний является закоренелым монахом с присущими им старыми взглядами».

В октябре 1930 года следствие было закончено и составлено обвинительное заключение, в котором сотрудник ОГПУ в полном противоречии с действительностью, как бы демонстрируя помешательство по причине духовного повреждения, написал: «В августе 1930 года Сухиническим ОГПУ в городе Козельске было выявлено наличие монашеско-монархической контрреволюционной группы, охватывающей своим влиянием как население города, так и смежных деревень. Было известно, что контрреволюционная группа ставит перед собой задачи непосредственной борьбы с советской властью и реставрацию монархического строя…»

27 ноября 1930 года тройка Полномочного Представительства ОГПУ приговорила архидиакона Рафаила к десяти годам заключения. Он был отправлен в Вишерский исправительно-трудовой лагерь, располагавшийся в поселке Малая Вижаиха Уральской области. В 1934 году архидиакон Рафаил был переведен в исправительно-трудовой лагерь в город Дмитров Московской области, здесь он работал ветеринарным фельдшером при животноводческой ферме совхоза «Ермолино». Ферма занималась свиноводством, и жил отец Рафаил в одном из пустых загонов, от великого недостатка в пищи питаясь тем, что давалось в пищу свиньям. И это была еще большая удача и милость Божия, так как другие заключенные не имели и такого дополнения к своему скудному, ниже нищенского, рациона.

Находясь в лагере, отец Рафаил не скрывал своей принадлежности к Русской Православной Церкви. Верующие привезли ему Евангелие, молитвослов, икону, а поскольку он жил в пустующем свинарнике отдельно, то мог беспрепятственно молиться, приглашая иногда к себе некоторых заключенных собратий. К нему довольно часто приезжали монахи Шамординского монастыря и знакомые из Козельска.

Находясь в лагере, отец Рафаил писал заключенным письма. Некоторые письма, не доходя до адресата забирались оперуполномоченным НКВД, и тот в конце концов счел, что оптинский монах ведет слишком активную в религиозном отношении жизнь, и принялся собирать материалы для его ареста.

Среди текстов, которые были поставлены впоследствии отцу Рафаилу в вину, были и стихи Татьяны Гримблит, с которой отец Рафаил был одно время в Вишерском лагере. Стихи, написанные Татьяной в девятнадцать лет, настолько поразили отца Рафаила и настолько оказались созвучны его собственному настроению, что он выучил их наизусть, немного переделав.

«...Мне не радость сулит эта жизнь на земле -
Я решил ведь идти за Тобою,
И в награду за то, что служил я Тебе,
Мир покроет меня клеветою.
Но во имя Твое все готов я терпеть -
Хоть сплошное ненастье найду.
За Тебя, мой Господь, я готов умереть,
За Тебя на страданье пойду.
Мир не понял меня и над скорбью святой,
Что в своей затаил я груди,
Посмеется шутя и, смеясь над Тобой,
Приготовит мне крест впереди.
Но готов я служить всей душою Тебе,
Пусть враги мне друзья все мои;
Утиши мою скорбь, мир усталой душе
Ниспошли в наши тяжкие дни.
Пусть осудят меня и не будет друзей,
Я с Тобою останусь всегда,
Только будь неразлучен с душою моей,
Помоги выпить чашу до дна.
Я отраду нашел у креста Твоего,
Я уж в мире от мира ушел,
Мой душевный покой, все отдал за него,
Но зато ведь Тебя я нашел.
Не слезами, а кровью все раны Твои,
Мой Спаситель, готов я омыть:
Я молю, пусть настанут же дни,
Чтоб и жизнь за Тебя положить»

21 июня 1936 года оперуполномоченным Дмитлага НКВД направлен рапорт начальнику 3-го отделения, в котором он писал: «Доношу, что зека Шейченко… на протяжении продолжительного времени ведет контрреволюционную агитацию. Прошу Вашего распоряжения о привлечении его к уголовной ответственности…»

В этот же день в бараке, где жил отец Рафаил, был произведен обыск, и отрывки из писем, духовные стихи, найденные у него, были представлены как вещественные доказательства государственного преступления, которые он пытался будто бы скрыть, передав другому человеку.

13 сентября 1936 года состоялось закрытое заседание Московского областного суда по делам Дмитлага НКВД в составе председательствующего, двух членов суда и секретаря. Суд в приговоре записал: «Виновным себя подсудимый не признал, но преступление доказано, как материалами дела, так и свидетельскими показаниями, а потому суд, учитывая личность подсудимого и условия лагерной обстановки… приговорил… к лишению свободы сроком на шесть лет, с поражением в правах на пять лет и направлением для дальнейшего отбывания в отдаленные северные лагеря».

Архидиакон Рафаил был направлен в город Мурманск, а через четыре года переведен в Усольлаг в городе Саликамске Пермской области.

18 ноября 1943 года отец Рафаил был освобожден из заключения, но ему не разрешили жить в Козельске, и он поселился в городе Кирсанове Тамбовской области у верующей старушки, где прожил около полугода. Однако хорошо знавшие его люди стали настойчиво приглашать его в Козельск, куда он и переехал в апреле 1944 года.

1 октября 1944 года митрополит Крутицкий Николай (Ярушевич) в Успенской, что в Гончарах, церкви в Москве рукоположил архидиакона Рафаила во иеромонаха и назначил, согласно просьбе двадцатки, настоятелем Благовещенской церкви в городе Козельске. С этого времени началась его многотрудная пастырская деятельность.

Отец Рафаил, как и другие священники того времени находился под контролем осведомителей. Храмы были полуразрушены. Строительной техники не было (достать было невозможно), поэтому строили вручную, как в древние времена. К 1949 году храм усилиями отца Рафаила и прихожан был почти восстановлен, завершились работы и по установке иконостаса.

Отец Рафаил - пастырь добрый и милосердный, помогал всем нуждающимся. Дверь его кельи была открыта для всех. Верующие, ища духовной поддержки и совета, стали обращаться к нему как к духовнику, со многими у него завязались близкие духовные отношения.

В апреле1948 года в Благовещенский храм в Козельске был назначен священник. Этот священник был введен в клир Русской Православной Церкви архиепископом Василием (Ратмировым), бывшим обновленческим митрополитом и агентом НКВД. Прихожане стали его опасаться.

26 октября 1948 года Министерство государственной безопасности и Генеральная прокуратура приняли директиву об аресте всех возвратившихся из заключения священнослужителей, если те продолжают вести активную церковную деятельность. С этого времени за о. Рафаилом особенно начали следить: за строительную и благотворительную деятельность его часто стали вызывать в местное отделение МГБ. Агент был его сослуживцем по храму.

На третий день Пасхи 1948 года о. Рафаила вызвали в местное отделение МГБ. Там заявили, что он не имеет права ходить по домам по приглашению верующих в праздник Пасхи и престольные праздники, ему было поставлено также на вид, что он незаконно совершает похороны, сопровождая погребальные процессии от церкви до кладбища.

9 июня о. Рафаил был вызван телеграммой к уполномоченному по делам Русской Православной Церкви по Калужской области на 11 июня, в этот день был арестован и заключен в калужскую тюрьму, а в его квартире в Козельске был произведен обыск.

Допросы начались сразу же после ареста. Вопросов было много, один из них:

В сентябре 1948 года вы, рассказывая верующим о мученицах Вере, Надежде и Любови, допускали в своем выступлении клевету в части материальной необеспеченности советского народа. Признаете это?

О мученицах Вере, Надежде и Любови я рассказывал верующим… После этого рассказа я делал вывод, что мы далеки от веры в Христа и мужества и что вера у нас оскудела. Однако о необеспеченности в материальном отношении советского народа в своем выступлении я не говорил.

Было еще много вопросов. 12 сентября предъявили обвинительное заключение. Отец Рафаил обвинялся в том, что он «будучи враждебно настроен к существующему в СССР общественному и государственному строю, с церковного амвона перед скоплением верующих и в беседах среди населения проводил антисоветскую агитацию. Принимая во внимание, что Шейченко среди остальных верующих и монашеского элемента пользуется большим авторитетом, что во время судебного следствия по его делу может вызвать большое и нежелательное скопление верующих у здания суда и возможность провокационных разговоров и слухов с их стороны, следственное дело по обвинению Шейченко решено направить на рассмотрение Особого Совещания при МГБ СССР.

12 ноября 1949 года Особое Совещание приговорило отца Рафаила к десяти годам заключения в исправительно-трудовом лагере, и 26 ноября ему было выписано направление в Вятлаг.

30 декабря о. Рафаил написал письмо своим духовным детям. Первыми строками этого письма были: «Слава Богу за все! Дорогие, родные мои!» В другом письме о. Рафаил писал: «Мой долг не судить, а простить всех, всех и за все. А паче всего искренне молиться за враги».

Начался новый этап жизни преподобноисповедника в узах - страданий, неустроенности окружающего, неотвратимости пребывания отмеренного Господом срока в земном аду, но и великой надежды в достижении упования вечного, опытом зная о краткости сих земных страданий, верою - о вечности блаженства небесного. Этот период жизни стал периодом тяжелого физического и духовного труда для больного и измученного годами заключений подвижника. Но во всех этих тяжелых обстояниях, скорбях и искушениях душа становилась, как небесная птица, свободна.

10 ноября 1951 года отец Рафаил писал своей духовной дочери: «В ночь под 28 октября нового стиля во сне сладко-пресладко воспевал: «Величай, величай, душе моя, Честнейшую и Славнейшую Горних воинств Деву Пречистую Богородицу!» И слышу голос некоего духоносна мужа: «Аще хощеши спастися - возлюби страдания!..»

Духовные чада о. Рафаила хлопотали об его освобождении, но безрезультатно.

Отец Рафаил был освобожден только после того, как началось более или менее массовое освобождение из лагерей по неправосудным делам, в 1955 году. Батюшку назначали (епископ Калужский Онисифор (Пономарев) вторым священником в Благовещенскую церковь в Козельске. А настоятелем там был уже тот священник, который «контролировал» о. Рафаила.

Вернулся из заключения о. Рафаил физически еще более слабым и больным. Перенесенные им в лагере страдания приблизили его ко Господу. Страдания научили его глубокому состраданию к людям. Он любил и почитал нищих, завещая это и своим духовным детям.

Весна 1957 года выдалась холодная и затяжная. Хотя отец Рафаил чувствовал себя физически нездоровым, он принуждал себя часто служить и принимал всех приходящих. 8 мая, вТроицкую родительскую субботу, он дотемна провел на кладбище. Люди просили его отслужить еще и еще одну панихиду, всем хотелось, чтобы именно этот смиренный исповедник помолился за их почивших сродников. И он, призванный к высокому служению церковному, по любви к людям никому не отказывал, он уже привык к самоограничению, к крайнему самоотречению, одним словом - к подвигу, который совершался уже почти незаметно для него самого. И беда, когда у такого самоотверженного пастыря не найдется человека, который бы вовремя заметил, что всеми любимый батюшка давно превысил меру сил человеческих и тяжело заболел. Вечером, когда отец Рафаил вернулся домой, стало ясно, что он болен воспалением легких.

По просьбе батюшки к нему приехала одна духовная дочь Елизавета. Отец Рафаил просил ее в открытке: «Лиза, я тяжело болен - приезжай за мной ухаживать». Она ответила, что уже приехала, на что ей открытка. На это о. Рафаил трижды повторил, чтобы она открытку взяла. Но люди поступают по своему разуму, Елизавета не взяла открытку, и старец с этим смирился. Когда через некоторое время с о. Рафаилом случился инсульт и у него отнялась речь, Елизавета хотела оказать ему врачебную помощь, но окружавшие старца не приняли ее, и она ничем не смогла доказать, что старец сам вызывал ее за ним ухаживать.

После потери дара речи состояние здоровья о. Рафаила стремительно ухудшалось. 19 июня 1957 года иеромонах Рафаил скончался. Проститься со старцем желали многие. В течение всего дня гроб с его телом двигался от дома до кладбища, люди, узнавая, что это несут отца Рафаила, присоединялись к процессии.

Иеромонах Рафаил был погребен на старом кладбище в городе Козельске. Но подвиг исповедника и пастыря не укрылся от Церкви; 22 июня 2005 года по благословению Святейшего Патриарха Алексия мощи преподобноисповедника Рафаила были перенесены на братское кладбище Оптиной пустыни, 30 декабря 2007 года их перенесли в Преображенский храм, а его имя включено в Собор новомучеников и исповедников Российских для общецерковного почитания.

Использованные источники и литература:

Сайт монастыря Оптина Пустынь

Иеромонах Рафаил (Шейченко)

Иеромонах Рафаил (Родион Иванович Шейченко) происходил родом с Украины и по специальности был ветеринарным фельдшером. В Оптину пустынь он поступил послушником 25 августа 1917 года.

Родион Иванович пришел в Оптину уже зрелым человеком, хотя, как он писал своей духовной дочери:

"От дней детства, под кровом родителя своего, я всей пылкостью чистой юной души любил и жаждал святого иноческого жития. Оно было мечтой детства и усладой юности. И вот я стал у преддверия желаний моих…."

Окончательное решение принять монашество пришло после трагического случая в его семье. На его глазах убили кого-то из его близких, и он сам на салазках привез тело убитого домой. Видимо это послужило последним толчком к тому, чтобы порвать с миром.

В 1923 году Оптину закрыли, а монахов выселили. С великой скорбью покидали иноки обитель. Большинство, в том числе и отец Рафаил (он стал иеродиаконом еще до закрытия монастыря), поселились в городе Козельске и старались служить, где было только возможно. Это продолжалось до 1928 года. Братии делалось все меньше, одни уезжали, других арестовывали, а в 1928 году были арестованы все оставшиеся монахи Оптиной, среди них был и отец Рафаил.

В ссылках отец Рафаил провел 21 год: первое время он отбывал срок под Москвой, в Дмитровском районе (Дмитлаг), затем 10 лет был на тяжелых работах на Баренцевом море, а потом трудился ветеринаром. Последний свой срок отец Рафаил отбывал на Соловках.

Сразу после ареста отец Рафаил попал в лагерь общего режима и стал работать в нем по своей старой специальности ветеринаром, при лагере было подсобное хозяйство (свиноводство). Поэтому он жил не в общем бараке, а в "отдельной комнатке" - стойле свинарника. Собрав богослужебные книги, он ежедневно совершал службы в "своей комнатке". Когда в 1931 году туда же был прислан отец Борис Холчев, отец Рафаил выхлопотал разрешение поселить батюшку вместе с ним в свином стойле; вместе они встретили Пасху 1931 года.

Когда открылось, что отец Рафаил тайно совершает службы, он получил дополнительный срок - 15 лет лагерей строгого режима, который отбывал на Соловках.

Из лагеря отец Рафаил вышел в середине 1940-х годов инвалидом. Он поселился недалеко от Оптиной пустыни (освобожденный заключенный должен был назвать точное место, куда он поедет, и отец Рафаил назвал город Козельск). Приехав в Козельск, он нашел там полную разруху. Действующего храма в городе не было. Физически отец Рафаил был очень слаб, но душа его горела любовью к Богу. Он поехал в Москву к митрополиту Крутицкому и Коломенскому Николаю (Ярушевичу), который посвятил его в иеромонахи (это произошло в день празднования иконы "Утоли моя печали" в московском храме Успения в Гончарах, что на Таганке) и благословил хлопотать об открытии храма.

Служение отец Рафаил проходил в городе Сухиничи, затем в Георгиевском храме города Козельска. Восстановив козельский Благовещенский храм, он был назначен его настоятелем. Отец Рафаил был человеком великой любви и жалости к людям. Приехав в Козельск, он стал заботиться о состарившихся и немощных сестрах Шамординского монастыря, многие из них тоже вернулись из ссылок. Душа его вмещала всех, кто нуждался в помощи. Все шли к нему, как к родному отцу, и всех он согревал своей любовью. Много было и не монашествующих, но просто исстрадавшихся от многообразных трудностей, и для каждого в его душе находилось тепло.

В конце 1940-х годов в Козельске рукоположили в священники бывшего учителя, отца Сергия, который стал служить с отцом Рафаилом. Всеобщая любовь, которой пользовался отец Рафаил, видимо, возбудила в сердце отца Сергия зависть, и он уговорил одну из прихожанок написать ложный донос на отца Рафаила в МГБ. Она написала, что отец Рафаил был связан с немцами, и его снова арестовали и отправили в лагерь (1949–1955) под город Киров, где батюшка отсидел 5 лет и 8 месяцев. Отец Рафаил, слабый и совершенно больной (ему уже было за 60 лет), сидел с уголовниками. Без него в Козельске был освящен Благовещенский храм, и отец Сергий стал там настоятелем. В письмах из лагеря отец Рафаил умолял своих духовных чад "простить Наташу" (которая прислала ему покаянное письмо о своем грехе доносительства), и говорил о том, что без воли Божией "ни влас с головы не пропадет", что "нужно смиряться перед волей Божией, в какой бы тяжелой форме она ни выражалась".

Выйдя из заключения, отец Рафаил стал служить в восстановленном им храме, в котором настоятельствовал отец Сергий, и поэтому отец Рафаил смиренно стал вторым священником в своем же храме. Несмотря на слабость здоровья, дверь отца Рафаила, как и до ссылки, никогда не закрывалась, и он принимал всех нуждающихся.

Иеромонах Рафаил был духовным сыном преподобного Нектария, также был близок с архимандритом Борисом (Холчевым) и епископом Стефаном (Никитиным). В 1957 году к отцу Рафаилу приезжал Иван Митрофанович Беляев (бывший послушник Оптинского скита, родной брат преподобного Никона), который на старости лет вновь обрел веру. После беседы с отцом Рафаилом Иван Митрофанович даже хотел остаться у него в Козельске, но отец Рафаил благословил его вернуться в Москву и нести свой семейный крест до конца.

На Троицкую родительскую субботу 1957 года, вернувшись с кладбища после многочисленных панихид, отец Рафаил заболел воспалением легких, после чего и скончался через 10 дней. Похоронен он был на городском кладбище города Козельска; на могиле его не было надписи, потому что в ней похоронили еще двух священников.

Летом 2005 года останки иеромонаха Рафаила были перенесены в Оптину пустынь и захоронены на братском кладбище монастыря.

Из книги Православие и грядущие судьбы России автора Рождественский Архиепископ Никон

IX. Иеромонах Венедикт 18 августа скончался в пустыни Святого Параклита иеромонах Венедикт. В миру именовался Василий Сахаров, сын священника Тамбовской губернии. По окончании курса в духовной семинарии он сначала поступил в учителя, но потом соблазнился светской жизнью,

Из книги «Несвятые святые» и другие рассказы автора Тихон (Шевкунов)

Х. Иеромонах Иннокентий 4 декабря 1912 года в лаврской больнице скончался иеромонах пустыни Святого Параклита Иннокентий. В пустынку он убежал от городского соблазна и от ухаживания за ним женского пола. Лет тридцать он был уставщиком в пустыни. На нем, Божиим попущением,

Из книги Первая молитва (сборник рассказов) автора Шипов Ярослав Алексеевич

Из книги Слава и боль Сербии автора Автор неизвестен

Из книги О календаре. Новый и старый стиль автора

Иеромонах Севастиан Довелось как-то заночевать у сельского батюшки - спросил дом священника, мне посоветовали идти на кладбище: «Там он и живет».Отыскал кладбище: слева за воротами церковь, справа - домишко похилившийся. Только постучался - зажегся свет, словно меня тут

Из книги Оптинский патерик автора Автор неизвестен

3 сентября. Священномученик Рафаил, игумен Шишатовацкого монастыря Монастырь Шишатовац, так же как и все монастыри Сремской епархии и Фрушской горы, с самого начала Второй мировой войны и после нее был свидетелем геноцида сербов и истребления Православия. Пусть этот

Из книги Новые мученики российские автора Польский протопресвитер Михаил

Икона времени. Архимандрит Рафаил (Карелин) Среди неизвестного в окружающей нас природе самым неизвестным является время, ибо никто не знает, что такое время и как им управлять. Аристотель Постоянным фактором нашего бытия является время. Однако античная и современная

Из книги Путеводитель по Библии автора Азимов Айзек

Иеромонах Иов (†14/27 января 1843) Отец Иов - из тульских оружейников, отличался прямотою характера и ясным взглядом на вещи. В 1813 году он сначала в своем городе Туле поступил в архиерейский дом к Преосвященному Амвросию (Протасову), известному даром красноречия, в бытность

Из книги Настольная книга православного верующего. Таинства, молитвы, богослужения, посты, устройство храма автора Мудрова Анна Юрьевна

Монах Рафаил (Фомин) (†13/26 апреля 1913) Из крестьян Орловской губернии Ливенского уезда Знаменской волости села Космодамиановского; в миру Роман Васильевич Фомин, холост. Обучался в сельской школе чтению и письму. Записан в братскую книгу (одет в подрясник) 22 мая 1898 года (22

Из книги 400 чудотворных молитв для исцеления души и тела, защиты от бед, помощи в несчастье и утешения в печали. Молитвы стена нерушимая автора Мудрова Анна Юрьевна

Иеромонах о. Феодосий Смерть иеромонаха о. Феодосия, одно время бывшего настоятелем Богоявленского мужского монастыря в г. Житомире, случилась приблизительно в 1928 году.На Украине власть менялась 18 раз и связанные с этим обстоятельством зверства и казни были так велики и

Из книги Молитвослов на русском языке автора

Рафаил Но благодаря набожности и действию молитв для Товита и Сарры наступили лучшие дни. Бог услышал их: Тов., 3: 17. …и посылам был Рафаил исцелить обоих… Под влиянием персидской религиозной мысли (в которой постулировались огромные воинства добрых и злых духов) иудеи в

Из книги Что такое анафема автора Коллектив авторов

Архангел Рафаил МолитваСвятый великий Архистратиже Божий Рафаиле, приемый дар от Бога целети многия болезни. О, великий Архистратиже Божий Рафаиле, ты еси путеводитель, врач и целитель, руководствуй мя ко спасению и исцели вся болезни мои душевныя и телесныя, и проведи мя

Из книги автора

Архангел Рафаил (8/21 ноября) Святой Архангел Рафаил, или помощь и исцеление Божье, – имя третьего Архангела. В Святом Писании есть целая книга, посвященная ему, – книга Товита. В ней рассказывается, как Архангел Рафаил был послан Богом помочь сыну Товита Товии совершить

Из книги автора

Архангел Рафаил (8/21 ноября) В Святом Писании есть целая книга, посвященная Архангелу Рафаилу, – книга Товита. В ней рассказывается, что Рафаил был послан Богом помочь сыну Товита Товии совершить путешествие в мидийский город Раги и выполнить поручение отца. Архангел

Из книги автора

Архангел Рафаил Архангел Рафаил – целитель человеческих недугов, путеводитель, врач Божий.Имя Рафаил в переводе с еврейского языка означает – помощь, исцеление Божие, врачевание Божие, целитель человеческих недугов (Тов. 3:17; 12, 15).Архангел Рафаи?л (ивр. ????????????, Рэфа?эль –

Из книги автора

Архимандрит Рафаил Каверин). Об анафеме Вопрос о церковной анафеме вызывал и вызывает в наше время непонимание и недоумение, а в кругах либерально настроенной интеллигенции протесты и возмущения. Гуманисты считают анафему темным пережитком темного средневековья,

В миру Шейченко Родион Иванович, родился в 1891 году в слободе Великая Михайловка Новооскольского уезда Курской губернии (ныне село Великомихайловка Новооскольского района Белгородской области) в семье малороссийского крестьянина, занимавшегося сапожным ремеслом и переплетным делом.

26 августа 1918 года был принят в число послушников Оптиной пустыни. В монастыре он нес послушания ветеринарного фельдшера и клиросное.

Советская власть преобразовала монастырь в племенное хозяйство, но при этом братия осталась на месте, и ей не запретили совершать уставное монастырское богослужение. В племенном хозяйстве Родион продолжал трудиться в качестве ветеринарного фельдшера.

В 1923 г. Оптину закрыли окончательно. Монахи поселились в городе Козельске на частных квартирах. Послушник Родион стал зарабатывать на жизнь сапожным ремеслом.

В 1928 году пострижен в монашество с именем в честь архистратига Божия Рафаила оптинским иеромонахом Макарием на его квартире по благословению епископа Малоярославецкого, викария Калужской епархии, Стефана (Виноградова).

В том же году рукоположен во иеродиакона и возвел в сан архидиакона епископом Мосальским, викарием Калужской епархии, Германом (Вейнбергом).
Десять месяцев отец Рафаил пробыл при епископе в качестве келейника и архидиакона на архиерейских службах. В 1929 году епископ Герман был назначен на самостоятельную кафедру; ему понравился ревностный оптинский монах, и он стал уговаривать его отправиться с ним в Алма-Ату, но отец Рафаил был уже крепко была привязан к Оптиной и отказался.

В 1929 году вернулся в Козельск и поступил служить в Георгиевскую церковь.

С февраля 1930 г. иеродиаконом не служил по состоянию здоровья (по другим данным, в феврале 1930 года он был принудительно мобилизован на лесозаготовки), жил на средства от продажи вещей, на помощь своего брата (в 1930 г. у него было три брата) и монашеского братства. Проживал вместе с иеромонахом Макарием (Чиликиным).

9 июня 1930 г. в Козельске произошли крестьянские волнения, вызванные грубыми действиями милиции. Волнения закончились мирно, но власти воспользовались случившимся и обвинили в подготовке и организации возмущения ту часть народа, которую они считали наиболее развитой, сознательной и могущей выработать и передать другим свое суждение об окружающей действительности – монахов, торговцев и независимых зажиточных крестьян. Спустя два с половиной месяца после расследования ОГПУ приступило к арестам потенциальных врагов. Были арестованы все оставшиеся в Козельске монахи Оптиной Пустыни.

18 августа 1930 года арестовали о. Рафаила. Он проходил по групповому делу "Дело архимандрита Оптиной Пустыни Пантелеимона (Аржаных) и др., Калужская о., г.Козельск, 1930г.", был обвинен в "организованной контрреволюционной деятельности, антисоветской агитации, организация и непосредственном участии в массовых беспорядках (базарные выступления 9 июня 1930 г. в Козельске)".

«Виновным себя не признаю... Ни в какой контрреволюционной группе не состоял и работы, направленной против советской власти, не вел... Руководство духовной жизнью братства шло путем исповеди духовников. На базаре... на Духов день в городе Козельске я не был, находился дома и поэтому, что было на базаре, не знаю, да и как общее правило на базары я не хожу. Бывших торговцев, арестованных и находящихся со мной под стражей, знаю всех; как житель города Козельска, иногда с ними встречался, но в их домах я не был...»

Были допрошены свидетели, и в частности хозяйка квартиры, где жил архидиакон Рафаил; она показала: «Из бесед с Рафаилом знаю, что последний является ярым, закоренелым монахом с присущими им старыми взглядами».

В октябре 1930 года следствие было закончено и составлено обвинительное заключение, в котором говорилось:

«В августе 1930 года Сухиническим... ОГПУ в городе Козельске... было выявлено наличие монашеско-монархической контрреволюционной группы, охватывающей своим влиянием как население города, так и смежных деревень. Было известно, что контрреволюционная группа ставит перед собой задачи непосредственной борьбы с советской властью и реставрацию монархического строя...»

Он был отправлен в Вишерский исправительно-трудовой лагерь, располагавшийся в поселке Виажиха Уральской области (ныне город Красновишерск Пермской области).

В 1934 году был переведен в исправительно-трудовой лагерь в город Дмитров Московской области; здесь он работал ветеринарным фельдшером при животноводческой ферме совхоза «Ермолино». Ферма занималась свиноводством; жил отец Рафаил в одном из пустых загонов для свиней и от великого недостатка в пище питался тем, что давалось свиньям.

Находясь в лагере, отец Рафаил не скрывал своей веры, ему во время свидания передали Евангелие, молитвослов, икону, а поскольку жил он в свинарнике отдельно, то и мог беспрепятственно молиться, приглашая иногда к себе некоторых из заключенных собратий.

Из лагеря отец Рафаил писал знакомым; некоторые письма не доходили до адресатов – они забирались оперуполномоченным НКВД, который в конце концов счел, что оптинский монах ведет слишком активную религиозную жизнь, и принялся собирать материалы для его ареста.

21 июня 1936 года оперуполномоченный Дмитлага НКВД направил рапорт начальнику 3-го отделения, в котором писал: «Доношу, что зека Шейченко... на протяжении продолжительного времени ведет контрреволюционную агитацию. Прошу Вашего распоряжения о привлечении его к уголовной ответственности...»

В тот же день у отца Рафаила был произведен обыск и отрывки из писем и стихи, найденные у него, были представлены как вещественные доказательства преступления против государства, которые он пытался будто бы скрыть, имея намерение передать их на сохранение соузнику.

13 сентября 1936 года состоялось закрытое заседание Московского областного суда по делам Дмитлага НКВД в составе председательствующего, двух членов суда и секретаря; суд в приговоре записал:

«Виновным себя подсудимый не признал, но преступление доказано как материалами дела, так и свидетельскими показаниями, а потому суд, учитывая личность подсудимого и условия лагерной обстановки... приговорил... к лишению свободы сроком на шесть... лет, с поражением в правах на пять лет и направлением для дальнейшего отбывания в отдаленные северные лагеря».

Архидиакон Рафаил был отправлен сначала в город Мурманск, а через четыре года переведен в Усольлаг в городе Соликамске Пермской области.

18 ноября 1943 года отец Рафаил был освобожден из заключения по инвалидности, но ему не разрешили жить в Козельске, и он поселился в городе Кирсанове Тамбовской области у верующей старушки; здесь он прожил около полугода, когда хорошо знавшие его люди стали настойчиво приглашать его в Козельск, и он переехал туда в апреле 1944 года.

1 октября 1944 года рукоположен во иеромонаха митрополитом Крутицким Николаем (Ярушевичем) в Успенской, что в Гончарах, церкви в Москве, и назначен, согласно просьбе двадцатки, настоятелем Благовещенской церкви в городе Козельске.

Храм Благовещения, как и многие другие, был сильно поврежден, и отец Рафаил, тратя много сил на его восстановление, стал служить в наскоро отремонтированном приделе. Поскольку строительную технику достать тогда было невозможно по недружелюбству властей, то строить приходилось вручную. К 1949 году храм усилиями отца Рафаила и прихожан был почти восстановлен и в храме поставлен иконостас.

Отец Рафаил помогал многим нуждающимся; в Козельск из ссылок и лагерей стали в то время возвращаться шамординские монахини; многие из них стали немощны, и отец Рафаил старался их жизнь обустроить. Дверь его кельи была открыта для всех.

В Благовещенском храме также с 1944 года служил иером. Никон (Воробьев), между ним и о. Рафаилом произошел конфликт, в результате которого еп. Онисифор (Пономарев) запретил о. Никона в священнослужении, затем о. Никон был переведен в г. Белев. Впоследствии подвижники вполне примирились, обменявшись письмами.

В апреле 1948 года в Благовещенский храм в Козельске был назначен священником Сергей Георгиевич Шумилин. Его деятельность была непосредственно связана с деятельностью архиепископа Василия (Ратмирова). После перевода Сергея Георгиевича в Благовещенский храм, многие прихожане стали опасаться, считая его сотрудником органов госбезопасности.

Весной 1949 года староста Благовещенской церкви, Наталья Александрова, стала жаловаться властям, что отец Рафаил отстранил ее от свечного ящика, поручив им заниматься монахине, причем предыдущему старосте, мужчине, платили больше, а когда она попыталась добиться повышения зарплаты, отец Рафаил ей на это ответил, что мужчине-старосте, да еще дельному, он бы и еще больше платил. Об этой жалобе стало известно приходу, причем верующие были убеждены, что это не кто иной, как священник Сергий Шумилин, убедил Наталью жаловаться уполномоченному.

Телеграммой от 9 июля 1949 года отец Рафаил был вызван к уполномоченному по делам Русской Православной Церкви в Калугу. 11 июля он вошел в кабинет уполномоченного и здесь был арестован и затем заключен в калужскую тюрьму; в доме священника, в Козельске, в тот же день был произведен обыск. После ареста отца Рафаила Сергей Георгиевич Шумилин был назначен настоятелем Благовещенской церкви; одним из первых его действий стало увольнение старосты Натальи, которой он заявил, что, по сведениям уполномоченного по делам Русской Православной Церкви по Калужской области, она «посадила настоятеля Шейченко, – нам такие старосты не нужны...».

12 ноября 1949 года Особое Совещание приговорило отца Рафаила к десяти годам заключения в исправительно-трудовой лагерь; 26 ноября ему было выписано направление в Вятлаг.

Уже в лагере о. Рафаил получил покаянное письмо от Натальи Александровны. В своих письмах из лагеря о.Рафаил умолял своих духовных чад "простить Наташу".

Отец Рафаил был освобожден только в 1955 году, после того, как началось массовое освобождение репрессированных заключенных.

5 октября 1955 года епископ Калужский Онисифор (Пономарев) назначил иеромонаха Рафаила вторым священником в Благовещенскую церковь в Козельске, где настоятелем оставался Сергий Шумилин.

Иеромонах Рафаил старался служить в Благовещенском храме как можно чаще и никому не отказывал в исполнении треб, хотя это было порой для него физически крайне утомительно, особенно когда приходилось в дни ненастья ходить на кладбище и служить по заказу родственников почивших панихиды; он безотказно принимал страждущих, духовно изголодавшихся в обезбоженном мире людей, которые в конце концов стали съезжаться к нему со всей страны.

Весна 1957 года выдалась холодная и затяжная. Хотя отец Рафаил чувствовал себя физически нездоровым, он нудил себя часто служить и принимал всех приходящих. В Троицкую родительскую субботу, 8 июня, он дотемна служил панихиды на кладбище. Вечером, когда отец Рафаил вернулся домой, стало ясно, что он болен воспалением легких.

По свидетельству Елизаветы Булгаковой, духовной дочери протоиерея Сергия Мечева, которой случилось быть в то время у о. Рафаила, на ее предложение позвать врача ей ответили решительным отказом, так как многие были убеждены, что советский врач не только не будет лечить священника, но обязательно ему навредит.

Затем у о. Рафаила случился инсульт, у него парализовало правую сторону тела и отнялась речь, его состояние быстро ухудшалось. Настоятель Сергий Шумилин причастил и пособоровал его.

Елизавете вообще запретили посещать отца Рафаила, распространив слух, что она приехала будто бы похитить какие-то ценные вещи. Елизавета отправилась к иеромонаху Мелетию (Бармину), чтобы тот благословил позвать к отцу Рафаилу хорошего врача, но тот ответил, что ничего нельзя сделать без благословения настоятеля Сергия Шумилина. Она обратилась к отцу Сергию, но тот тянул и откладывал столько, что всякая врачебная помощь стала уже запоздалой.

Иеромонах Рафаил скончался 19 июня 1957 года. Погребен на старом кладбище в городе Козельске. Гроб с его телом почти в течение целого дня двигался от дома до кладбища, столько людей хотело проститься со старцем, для многих он был благотворителем, помощником и молитвенником.

17 мая 1989 года он был реабилитирован и.о. прокурора Калужской области по 1930 году репрессий.

22 июня 2005 года, по благословению патриарха Алексия II, были обретены мощи преподобноисповедника Рафаила, ныне находящиеся в Преображенском храме Оптиной пустыни.

Синодальным постановлением 11 апреля 2006 года иером. Рафаил (Шейченко) причислен к лику новомучеников и исповедников Российских для общецерковного почитания.