Боевое применение.

Гражданская война в Испании.

Свое боевое крещение Т-26 получили в Испании. 18 июля 1936 года в этой стране начался мятеж против правительства республики, возглавленный генералом Франсиско Франко. Мятеж поддержала большая часть армии гражданской гвардии и полиции. Высадив Африканскую армию в континентальной Испании, в течение нескольких недель Франко захватил половину территории страны. Но в крупных промышленных центрах севера- Мадриде, Барселоне, Валенсии, Бильбао и других мятеж не удался. В Испании началась гражданская война. Уступая просьбе республиканского правительства, правительство СССР приняло решение продать испанцам военную технику и направить в Испанию военных советников, в том числе и танкистов.

26 сентября 1936 года а порт Картахена прибыла первая партия из 15 «двадцатьшестых» ,которые предполагалось использовать для обучения испанских танкистов, а всего до конца гражданской войны Советский Союз поставил республиканской Испании 297 танков этого типа (только однобашенных).

Испанских танкистов обучали в Арчене, небольшом городе в 90 километрах от Картахены.

Однако еще до того, как были обучены испанские экипажи, стало известно, что советские танкисты-добровольцы сами примут участие в боях с мятежниками. Для этого предназначалась ударная подвижная группа капитана РККА Поля Армана в составе 15 танков.

В 16.00 5 октября 1936 года грузовой теплоход «Комсомол» в Феодосийском порту дал три прощальных гудка. В его трюмы были погружены 50 танков Т-26, запасные двигатели к ним, боеприпасы, горюче-смазочные материалы. С танками плыли 30 советских инструкторов-танкистов во главе с полковником С. М. Кривошеиным. Утром 13 октября «Комсомол» бросил якорь на рейде испанского морского порта Картахена.

Т-26 принимали участие практически во всех боевых операциях, проводившихся армией республиканцев, и показали себя с хорошей стороны. Немецкие Pz l и итальянские танкетки CV 3/33. имевшие только пулеметное вооружение, были бессильны против Т-26. Вот исторический пример. Во время боя у селения Эскивиас танк Т-26 Семена Осадчего таранил итальянскую танкетку CV3 и сбросил ее в ущелье. Вторая танкетка также была уничтожена, а две другие повреждены. Соотношение потерь иногда было еще большим. Так, в период сражения под Гвадалахарой за один день 10 марта взвод из двух Т-26 под командованием испанца Э.Феррера подбил 25 итальянских танкеток!

Следует отметить, что экипажи танков состояли не только из советских танкистов, прибывших из элитных частей Красной Армии, но и из испанцев и бойцов интербригад.

1 ноября нанесла удар по франкистам танковая группа полковника С.Кривошеина, в состав которой входили 23 Т-26 и девять бронеавтомобилей. При этом на части машин были испанские экипажи.

Т-26 в окраске Иностранного легиона. Испания, 1937 год.

С начала декабря 1936 года в Испанию в массовом порядке начали прибывать танки Т-26 и другая военная техника, а также личный состав во главе с комбригом Д.Павловым. Командиры и механики-водители были кадровыми военными, направленными из лучших частей и соединений Красной Армии: механизированной бригады имени Володарского (г.Петергоф), 4-й механизированной бригады (г.Бобруйск), 1-го механизированного корпуса имени К.Б.Калиновского (г.Наро-Фоминск). На основе почти 100 единиц прибывшей техники и личного состава началось формирование 1-й Республиканской танковой бригады. Главным образом за счет советской помощи к лету 1938 года армия республиканцев располагала уже двумя бронетанковыми дивизиями.

Следует, однако, подчеркнуть, что советским танкистам противостоял достойный противник. Пехота мятежников, особенно марокканская, неся большие потери от действий танков, не покидала окопов и не отходила. Марокканцы забрасывали боевые машины гранатами и бутылками с бензином, а когда их не было, солдаты противника с винтовками наперевес бросались прямо под танки, били прикладами по броне, хватались за гусеницы.

Боевые действия в Испании, продемонстрировавшие, с одной стороны, превосходство советских танков над немецкими и итальянскими в вооружении, с другой стороны, выявили и их основной недостаток - слабость бронирования. Даже лобовая броня Т-26 легко пробивалась немецкими и итальянскими противотанковыми пушками.

В Красной Армии на срочной службе находились совсем молодые люди. Они редко стреляли боевыми снарядами и патронами. Боевого опыта не имели никакого. Кое-кому из танкистов подчас не хватало характера даже на занятиях, когда командир отдельного танкового батальона капитан Поль Арман учил своих подчиненных преодолевать в танке речку или карабкаться на крутой склон с опасностью сорваться, опрокинуться...

Что касается танка Т-26, то он считался одним из лучших. Его хвалили танковые начальники, хвалил и нарком обороны Маршал Советского Союза К. Е. Ворошилов. Многим танкистам тоже нравилась эта машина. Участник войны в Испании гвардии полковник в отставке Александр Андреевич Шухардин позже так охарактеризует ее:

«Толщина брони лобовой части корпуса составляла 12 миллиметров, а борта - 8 миллиметров. В боекомплект нашего танка входило 165 снарядов и 3654 патрона для пулемета, а гибрид д...Т-26 - лучший в то время образец танка. На его вооружении имелись 45-миллиметровая пушка и пулемет. Достаточно надежной была и броневая защита. Все это в сочетании с хорошей маневренностью, проходимостью и высокой скоростью давало Т-26 огромное преимущество над имевшимися в армии мятежников немецкими танками Т-1 и итальянскими «Ансальдо». Масса Т-26 была в три раза больше, чем «Ансальдо», на вооружении наш танк имел 45-миллиметровую пушку и пулемет, тогда как «итальянец» располагал лишь двумя спаренными пулеметами. У нашего танка бронирование было кругом 15 миллиметров, у «Ансальдо» толщвух фирм «Фиата» и «Ансальдо» имел в боекомплекте всего 3200 патронов. Да и по запасу хода наш танк превосходил итальянский почти в два раза.

Но советские танкисты понимали, что и Т-26 еще весьма несовершенен: часто на ходу теряет гусеницы, подвеска у него сложной конструкции {две тележки у каждого борта), да и та ненадежна, «сгорают» поршни, двигатель бензиновый, пожароопасный, слабоват для танка... Вот этим машинам, в отработке которых, и в первую очередь ходовой части, принимали участие кировцы, и предстояло держать первый боевой экзамен. »

Некоторых из выше приведенных тактико-технических данных полковник Кривошеин и капитан Арман тогда еще не знали и не без волнения ждали встречи с вражескими танками на поле боя. Ведь еще никогда до этого танки не сражались с танками. Предполагали, что скорее всего придется воевать против итальянских «Ансальдо» или старых французских «Рено» - они были на вооружении испанской армии.

Но в Испании оказались не только эти танки. Да и не только танки. Как писал немецкий генерал-фельдмаршал Альберт Кессельринг, Испания стала

«...местом испытания всех видов оружия... а также местом, где можно было бы проверить правильность уставных положений, стала настоящим театром военных действий ».

В небе Испании фашисты испытывали пикирующие бомбардировщики Ю-87 и истребители Ме-109. На земле проверялись 88-миллиметровые зенитные пушки, танки Т- I и Т- II, подпольно созданные в фашистской Германии под видом гусеничного трактора, а также тяжелые броневики...

Итак, получен приказ: срочно выслать в распоряжение командующего Мадридским фронтом роту танков с русскими экипажами, а в башнеры зачислить испанцев - лучших курсантов учебного центра.

Переброска танков из Арчены под Мадрид не обошлась без больших трудностей. Боевые машины пришлось грузить на железнодорожные платформы, чья грузоподъемность не соответствовала массе Т-26 (10,3 тонны). Кроме того, танки выходили за габариты платформы - ведь европейская колея уже нашей. Борта платформ не откидывались, как это делается в России с давних времен. Поэтому некоторые платформы пришлось усилить, подложив под гусеницы танков шпалы и куски рельсов. Но главная опасность заключалась в том, что предстоящая дорога изобиловала тоннелями и крутыми виражами.

Республиканское командование готовило в направлении от Вальдеморо на Сесенья-Ильескас контрудар по фашистским мятежникам...

Однако обстановка была неясной. Не было точных сведений ни о противнике, ни о расположении республиканских сил... Поэтому когда танкисты в походной колонне с открытыми люками подошли к Сесенье, то Арман, увидев группу военных, принял их за республиканцев (форма одежды в это время была у обоих воюющих сторон одинаковая). Он подъехал к ним с поднятой правой рукой, сжатой в кулак, и крикнул: «Салуд!» Те, видно, не расслышали приветствия из-за лязга гусениц. Арман по-французски потребовал отвести стоявшую на дороге пушку и скоро увидел, как из Сесеньи выходят шесть марокканцев. Стало ясно, что он разговаривает с фашистами. Он дал сигнал «Вперед», быстро опустился в танк и выстрелом оповестил всех танкистов, что начался бой.

Т-26 в окраске испанских республиканцев.

Танки ворвались на улицы, уничтожая оторопевшую пехоту противника, легковые машины с офицерским составом, конницу и артиллерийские орудия. Столкнувшись в узком переулке с двумя эскадронами марокканской конницы, они почти целиком их истребили.

Пройдя Сесенью, рота направилась к восточной окраине Эскивиаса. Здесь завязался второй бой. Он вошел в историю танковых войск, потому что впервые танки сражались с танками.

А произошло все это так.

Еще в начале марша на Сесенью Арман, не ведая обстановки и местонахождения мятежников, отправил 3 танка в разведку, а через 20 минут двинулись остальные танки. Но до сих пор от разведчиков донесений не поступило, и ни один из трех танков на сборный пункт не явился. Мысль о них не давала покоя Арману. Около трех часов капитан ждал хоть кого-нибудь из троих: Лобачева, Соловьева или Климова. Но не дождался и с тяжелым сердцем дал команду повернуть назад, на Сесенью. Двигаясь через Эскивиас, он часто вылезал на башню, не показались ли на горизонте его разведчики?

Но вместо них на большой скорости подъехала машина лейтенанта Павлова. Механик-водитель Пермяков круто развернул танк. Павлов спрыгнул на дорогу и бегом бросился к командиру.

- Фашистские танки «Ансальдо»! Движутся навстречу... Наверное, ищут нас,- не переводя духа выпалил лейтенант.

- Сколько машин? - спросил Арман.

- Противник вас видел?

- Ручаюсь, что нет. Моя машина укрыта в ложбине.

- Я бы на вашем месте не ручался!..

В открытый бой вступать было опрометчиво, тем более, что неизвестно было, сколько у противника танков. Поэтому Арман решил устроить засаду.

У Армана были все основания предполагать, что «Ансальдо» из осторожности пойдут не по дороге, а параллельно, по сильно пересеченной местности. Взгляд капитана остановился на всхолмленном поле, поросшем кустарником.

- Как думаете, Лысенко, кусты позволят нам замаскироваться? Не слишком малорослые? - обратился Арман к командиру машины.

- Рост подходящий. Башню за ними не увидят.

Капитан поделился своим замыслом с командирами танков. Все разбежались по машинам. Арман взмахнул флажком, и танки один за другим стали рассредоточиваться по полю, укрываясь за кустами. Для позиций выбрали северные скаты холмов по всей ширине поля. И когда правофланговый танк Куприянова въезжал в заросли на дальнем конце поля, по нему открыли огонь из пулеметов.

Арман предупредил по радио:

- Внимание, танковая засада!

Стало ясно, что еще раньше в кустарнике укрылись танки мятежников. Напрасно ручался Семен Павлов, что его не заметили. Он не учел, что фашисты знают местность лучше. Их уже предупредили, что по тылам разгуливают танки республиканцев.

Однако фашисты совершили грубую ошибку: у них не хватило выдержки или тактической грамотности. Они открыли огонь по правофланговому танку Куприянова с дистанции, с какой принести вреда нашим танкам не могли, но раскрыли место своей засады.

Арман неотрывно следил за правым флангом. Машины Куприянова и Осадчего начали маневр, стремясь охватить с двух сторон заросли кустарника.

Танк Армана был ближе всех к противнику. Лысенко и Арман увидели, как слева из-за гребня продолговатого холма выползали танки. Вид их. для наших танкистов был непривычным. Корпус клепаный, вместо поворотной башни на корпусе установлена боевая рубка, в которой слева по ходу установлено два спаренных пулемета, а справа располагался триплекс водителя. Ходовая часть имела семь опорных катков в подвеске смешанного типа (две тележки по три катка и один каток в блоке с ленивцем). Арман легко узнал итальянские «Ансальдо» и стал считать: ...- Один... два... четыре... шесть... восемь...

Повторяю, нет слов, советские Т-26 во много крат по вооружению и бронированию превосходили танки фирм «Фиат» и «Ансальдо». Но наш Т-26 развивал скорость 30 километров в час, а «итальянец» - 42.

Позже немцы будут иронически отзываться об итальянцах и их танках:

- Они отличаются от немецких тем, что имеют три скорости назад и одну скорость вперед...

И вот танкистам Армана предстояло начать первую в летописи войн танковую дуэль. Капитан подал механику-водителю Мерсону команду «Стой». Сам он сел к орудию, развернул башню и поймал в перекрестие телескопического прицела шедший впереди «Ансальдо». Выждал секунду и нажал на педаль спуска. Итальянский танк подпрыгнул, остановился и загорелся. И не похоже было, что он горит. День стоял ясный. Пламя таяло в солнечном свете. Только позже над машиной туго завился клуб черного дыма.

Бой продолжался. Вдруг на крутой покатости холма у танка Армана заклинило орудие, и ствол беспомощно уставился в сторону. Мятежники это заметили и сразу же решили, что ближайшая к ним машина стрелять из орудия не может. Два «Ансальдо» сразу же осмелели и стали приближаться к нашему танку. Цель их была ясна: подъехать вплотную к танку и через смотровые щели расстрелять экипаж.

Но затея оказалась бесплодной. Противник не знал, что смотровые щели в наших танках закрыты оргстеклом, непробиваемым пулями. Арман по радио скомандовал ближайшим танкам открыть по вражеским машинам огонь. «Ансальдо» маневрировали, стремясь не подставить свои борта, осторожничали. Арман подал новую команду Осадчему:

- Вперед!

Танк, набирая скорость, устремился в лобовую атаку на двух «Ансальдо». Нервы у тех не выдержали, и они повернули назад. Осадчий настиг отставший танк на кромке крутого склона и ударом в корму сбросил его в мелкое ущелье.

- Ай да Осадчий! Ну и силища! - крикнул с восхищением по радио Арман.

Преследовать второго «Ансальдо» до осмотра своего танка было рискованно, и Осадчий повернул назад. Экипаж же второго «Ансальдо» в панике покинул машину и пытался укрыться между холмами. Но ему не удалось уйти от пулеметной очереди Осадчего.

Два «Ансальдо» потеряли мятежники, остальные разворачивались, чтобы укрыться за холмом. И хотя огонь наших танкистов был не очень точным, Лысенко увидел, что еще два итальянских экипажа, перетрусив, покинули машины.

Таран не прошел бесследно и для нашего танка. Когда к нему подъехал Арман, в люке показалось окровавленное лицо Осадчего.

Поль Арман на всю жизнь запомнил бои в Испании, в которых ему пришлось участвовать со своими танкистами. Он помнил не только месяц и день того или иного события, но и часы, и даже минуты. Через шесть лет, 29 октября 1942 года, уже с фронта Великой Отечественной войны Арман писал друзьям в Ташкент:

«...Ровно шесть лет назад, 29 октября, я вышел на рассвете из штаба пятого интернационального полка, отдал боевой приказ и сел в танк...

В 8.05 механик-водитель Мерсон раздавил первое орудие мятежников, и в эту минуту начался первый наступательный бой молодой республики... В 11.00 произошел первый в мире бой танков с танками. Итальянцы отправились к праотцам... К исходу дня передо мной стояли Мерсон и командир танка Лысенко. Спецовки их были изодраны в клочья, сквозь лохмотья были видны перевязанные раны, кровоподтеки и обнаженное, в ожогах тело ».

По 16 часов пришлось пробыть в танках подчиненным Армана 29 октября 1936 года. Пока им угрожала опасность, они не могли в полной мере ощущать усталости. Известно, что на учениях танкисты не всегда выдерживали за броней 8 часов. А тут в бою - в два раза больше. И возвращаясь из танкового рейда в Вальдеморо, Арман почувствовал, как он измучен.

«Итоги этого первого дня действий группы Армана были очень велики,- вспоминает А. А. Шухардин,- уничтожено и рассеяно всадников и пехоты около двух эскадронов и двух батальонов, выведено из строя 12 орудий, два-три десятка транспортных машин с грузами, а также два танка ».

Сообщение о подвиге танкистов капитана Грейзе, под таким псевдонимом воевал Поль Арман в Испании, громким эхом прокатилось по всей Испании и вызвало отклики даже в зарубежной печати. Настроение республиканцев поднялось, моральное состояние улучшилось.

Советский доброволец танкист С. Моргун, вспоминая о событиях тех далеких лет, писал, что появление в войсках мятежников итальянских танков «Ансальдо» поначалу угнетающе подействовало на недостаточно обученные и слабо вооруженные части республиканцев. Приход советских танков Т-26 изменил положение. «Ансальдо» оказались бессильными против нашей великолепной брони, против пушек, снаряды которых разбивали стальное покрытие фашистских танков. Неудивительно, что в первом же бою мы обратили в бегство вражеские машины.

Т-26 в окраске националистов в музее в Мадриде.

Сражения на Халхин-Голе

Первой боевой операцией Красной Армии, в которой участвовали танки Т-26. стал советско-японский вооруженный конфликт у о. Хасан в июле 1938 года. В составе 2-й механизированной бригады. 32-го и 40-го отдельных танковых батальонов, принимавших участие в боевых действиях, имелось 257 танков Т-26. К концу операции 85 из них были подбиты.

В боевых действиях у р. Халхин-Гол в 1939 году принимало участие небольшое количество огнеметных танков на базе Т-26.

Советская танковая группировка насчитывала 257 танков Т-26, в том числе 10 ХТ-26, три мостоукладчика СТ-26, 81 БТ-7 (в разведбатальоне 2-й мехбригады) и 13 самоходных установок СУ-5-2.

Еще до начала боевых действий 2-я мехбригада понесла существенные потери. 27 июля, за три дня до выступления в район боев, арестовали ее командира комбрига А.П.Панфилова, начальника штаба, комиссара, командиров батальонов и ряда других подразделений. Всех их объявили врагами народа. В результате 99% командного состава составляли вновь назначенные люди, что негативно сказалось на последующих действиях бригады. Так, например, из-за плохой организации движения колонн и спешки марш протяженностью всего в 45 км бригада прошла за 11 часов! При этом часть подразделений из-за полного незнания маршрута движения довольно долго блуждала по городу Ворошилов-Уссурийский.

При штурме занятых японцами сопок Богомольная и Заозерная наши танкисты натолкнулись на хорошо организованную противотанковую оборону. В результате было потеряно 85 танков Т-26, из них 9 - сожжены. После окончания боевых действий 39 танков были восстановлены силами воинских частей, а остальные ремонтировались в заводских условиях.

Основная тяжесть боевых действий танковых частей в Монголии у р.Халхин-Гол «легла на плечи» колесно-гусеничных танков БТ. По состоянию на 1 февраля 1939 года в составе 57-го Особого корпуса имелось всего 33 танка Т-26, 18 ХТ-26 и шесть тягачей на базе Т-26. «Бэтэшек», для сравнения, насчитывалось 219 единиц. Мало изменилась ситуация и в дальнейшем. Так, на 20 июля 1939 года в частях 1-й армейской группы имелось в наличии 10 танков ХТ-26 (в 11 тбр) и 14 Т-26 (в 82 сд). К августовским боям число «двадцатьшестых», главным образом, химических, немного увеличилось, но все равно они составляли сравнительно небольшой процент от общего числа участвовавших в боях танков. Тем не менее, использовались они достаточно интенсивно.

Здесь небезынтересно будет привести некоторые выдержки из документов, составленных в 1-й армейской группе по итогам боевых действий, в той части, в которой они касаются танков Т-26 и машин на их базе.

«Т-26 - показали себя исключительно с хорошей стороны, прекрасно ходили по барханам, очень большая живучесть танка. В 82-й стрелковой дивизии был случай, когда в Т-26 было пять попаданий из 37-мм орудия, разнесло броню, но танк не загорелся и после боя «Двадцатъшестые» на улице испанской деревни своим ходом пришел на СПАМ». После подобной лестной оценки следует куда менее лестное заключение, касающееся уже бронезащиты Т-26 (впрочем, и других наших танков): «японская 37-мм пушка пробивает броню любого нашего танка свободно ».

Отдельной оценки заслужили действия химических танков.

«К началу боевых действий в составе 57-го Особого корпуса имелось всего 11 химических танков (ХТ-26) в составе роты боевого обеспечения 11-й танковой бригады (два взвода по 5 танков и танк командира роты). Огнеметной смеси имелось 3 зарядки в частях и 4 на складе.

20 июля в район боевых действий прибыла 2-я рота химических танков из состава 2-й танковой химической бригады. Она имела 18 ХТ-130 и 10 зарядок огнеметной смеси. Однако оказалось, что личный состав роты очень слабо подготовлен к огнеметанию. Поэтому до выхода роты непосредственно в район боевых действий с ними были проведены практические занятия по огнеметанию и изучен боевой опыт, уже имеющийся у танкистов-химиков 11-й танковой бригады.

Кроме того, в составе прибывшей на фронт 6-й танковой бригады имелось 9 ХТ-26. Всего к началу августа в войсках 1-й армейской группы имелось ХТ-26 - 19, ЛХТ-130 -18.

За период августовской операции (20-29 августа) все химические танки принимали участие в бою. Особенно активно они действовали в период 23-26 августа, причем в эти дни ЛХТ-130 ходили в атаку по 6-11 раз.

Всего за период конфликта химические подразделения израсходовали 32 т огнеметной смеси. Потери в людях составили 19 человек (9 убитых и 10 раненых), безвозвратные потери в танках - 12 машин, из них ХТ-26 - 10, (из них 11-я танковая бригада - 7 и 6-я танковая бригада -3), ХТ-130 -2.

Слабым местом применения огнеметных танков явились плохая разведка и подготовка машин к атаке. В результате было большое расходование огнесмеси на второстепенных участках и излишние потери.

В ходе первых же боев было установлено, что японская пехота не выдерживает огнеметания и боится химического танка. Это показал разгром отряда Азу-ма 28-29 мая, в котором активно использовалось 5 ХТ-26.

В последующих боях там, где применялись огнеметные танки, японцы неизменно оставляли свои укрытия, не проявляя стойкости. Например, 12 июля отряд японцев в составе усиленной роты с 4 противотанковыми орудиями проник вглубь нашего расположения и, несмотря на неоднократные атаки, оказывал упорное сопротивление. Введенный только один химтанк, который дал струю огня по центру сопротивления, вызвал в рядах противника панику, японцы из передней линии траншей убежали вглубь котлована и подоспевшей нашей пехотой, занявшей гребень котлована, этот отряд был окончательно уничтожен ».

Финская война

Советско-финская, или, как ее часто называют, «зимняя» война началась 30 ноября 1939 года. В войне с Финляндией принимали участие 10-й танковый корпус, 20-я тяжелая, 34-, 35-, 39- и 40-я легкотанковые бригады, 20 отдельных танковых батальонов стрелковых дивизий. Уже в ходе войны на фронт прибыли 29-я легкотанковая бригада и значительное количество отдельных танковых батальонов.

Опыт войны заставил внести изменения в структуру танковых частей. Так, в условиях северного ТВД танки Т-37 и Т-38, которыми были укомплектованы две роты в танковых батальонах стрелковых дивизий, оказались бесполезны. Поэтому директивой Главного Военного Совета РККА от 1 января 1940 года предусматривалось в каждой стрелковой дивизии иметь танковый батальон из 54 Т-26 (из них 15 - химические), а в каждом стрелковом полку - танковую роту из 17 Т-26. В это же время началось формирование семи танковых полков по 164 танка Т-26 в каждом. Они предназначались для мотострелковых и легких моторизованных дивизий. Однако последних сформировали всего две.

Парк танков Т-26, использовавшийся во время «зимней» войны, был очень пестрым. В бригадах, имевших на вооружении боевые машины этого типа, можно было встретить и двухбашенные, и однобашенные танки разных лет выпуска, от 1931 до 1939 года. В танковых батальонах стрелковых дивизий материальная часть, как правило, была старой, выпуска 1931-1936 годов. Но некоторые части комплектовались новенькими Т-26, прямо с завода. Всего же к началу боевых действий в танковых частях Ленинградского фронта насчитывалось 848 танков Т-26.

Целью данного издания не является подробное описание действий танковых войск вообще и танков Т-26 в частности в операциях «зимней» войны. Достаточно сказать, что, как и боевые машины других марок, «двадцатьшестые» использовались в качестве основной ударной силы при прорыве «линии Маннергейма». В основном привлекались для разрушения фортификационных сооружений: от расстрела противотанковых надолб до ведения огня прямой наводкой по амбразурам финских дотов.

Наибольший же интерес вызывают действия 35-й легкотанковой бригады, поскольку именно это соединение провело самый крупный и едва ли не единственный бой с финскими танками.

Уничтоженные финнские "Виккерсы"

Первые дни боев бригада действовала в направлении на Кивиниеми, а затем была переброшена в район Хоттинен - высота 65,5. До конца декабря танки бригады, неся большие потери, атаковали противника, поддерживая 123-ю и 138-ю стрелковые дивизии, а затем были выведены в резерв. В январе танкисты занимались эвакуацией и ремонтом матчасти, проводили занятия по отработке взаимодействия с пехотой, саперами и артиллерией. Учитывая опыт предыдущих боев, были изготовлены деревянные фашины. Их укладывали на сани, прицепляемые к танку сзади. Фашины предназначались для заполнения рвов и проходов между надолбами. По предложению бойцов был изготовлен деревянный мост для преодоления рвов. Предполагалось, что его можно будет толкать перед Т-26 на полозьях. Однако конструкция получилась очень громоздкой и тяжелой, что исключало передвижение моста в условиях пересеченной местности.

К началу прорыва главной полосы обороны «линии Маннергейма» танки бригады побатальонно придали 100-, 113- и 123-й стрелковым дивизиям, с которыми они и действовали до конца войны.

В конце февраля 1940 года в полосу наступления 35 лтбр была выдвинута 4-я финская танковая рота, насчитывавшая 13 танков «Виккерс» 6-тонный, из них 10 - вооруженных 37-мм пушкой «Бофорс». Финские танки получили задачу- поддержать атаку пехоты 23-й финской пехотной дивизии.

В 6.15 26 февраля восемь «виккерсов» (с пушками «Бофорс») двинулись в бой. Из-за поломок две машины остановились, и к позициям советских войск вышло только шесть танков. Однако финским танкистам не повезло - пехота за ними не пошла, а из-за плохо проведенной разведки «виккерсы» напоролись на танки 35-й танковой бригады. Если судить по финским документам, судьба «виккерсов» сложилась следующим образом.

Танк с номером R-648 был подбит огнем нескольких советских танков и сгорел. Командир танка был ранен, но сумел выйти к своим. Трое остальных членов экипажа погибли. «Виккерс» R-655, перейдя через железную дорогу, был подбит и оставлен экипажем. Этот танк финны смогли эвакуировать, но восстановлению он не подлежал и впоследствии был разобран. «Виккерсы» R-664 и R-667 получили по нескольку попаданий и потеряли ход. Некоторое время они вели огонь с места, а затем были оставлены экипажами. «Виккерс» R-668 застрял, пытаясь свалить дерево. Из всего экипажа уцелел только один человек, остальные погибли. «Виккерс» R-670 также был подбит.

В оперативной сводке 35-й танковой бригады за 26 февраля о подробностях этого боя сказано очень лаконично: «Два танка «Виккерс» с пехотой вышли на правый фланг 245-го стрелкового полка, но были сбиты. Четыре «виккерса» пришли на помощь своей пехоте и были уничтожены огнем трех танков командиров рот, шедших на рекогносцировку».

Еще короче запись в «Журнале военных действий» 35-й бригады: «26 февраля 112-й танковый батальон вместе с частями 123-й стрелковой дивизии вышел в район Хонканиеми, где противник оказывал упорное сопротивление, неоднократно переходя в контратаки. Тут подбито два танка «Рено» и шесть «виккерсов», из них один «Рено» и три «виккерса» эвакуированы и сданы в штаб 7-й армии».

О дальнейшей судьбе трофейных «виккерсов» известно только то, что по одному танку экспонировалось на выставках «Разгром белофиннов» в Москве и Ленинграде. Один поступил в 377-й отдельный танковый батальон, а один (R-668) на полигон в Кубинку, где весной- летом 1940 года проходил испытания. Следует отметить, что значительно подробнее и эмоциональнее бой с танками противника описан его непосредственным участником В.С.Архиповым, в то время - командиром роты 112-го танкового батальона 35 лтбр.

«25 февраля авангард 245-го полка - 1-й стрелковый батальон капитана А.Макарова с приданной ему нашей танковой ротой, - продвигаясь вдоль железной дороги на Выборг, овладел станцией Кямяря, а к исходу дня - полустанком Хонканиеми и близлежащим поселком Урхала.

Пехотинцы вырыли окопы в снегу и в них посменно отдыхали. Мы ночевали прямо в танках, в лесу. Дежурили повзводно, замаскировав машины на просеке. Ночь прошла спокойно, и, когда на дежурство вышел танковый взвод лейтенанта И.И.Сачкова и стало светать, на меня навалилась дремота. Сижу в машине, на своем обычном месте, у пушки, и не пойму, то ли во сне, то ли наяву думаю о том, что вырвались мы далеко вперед, связи с соседом справа нет. А что есть? Есть хорошая позиция: слева низина - болото под снегом или озеро заболоченное, а справа насыпь железной дороги и несколько сзади нас, близ полустанка, переезд. Там тылы батальона - санчасть, полевая кухня... Двигатель танка работал на малых оборотах, вдруг перестаю его слышать. Уснул! С усилием открываю глаза, а в уши врывается рев танкового мотора. Нет, не наш. Это рядом. И в этот момент танк наш сильно дернуло...

Так, с происшествия, начался первый и последний бой с танками противника. Вспоминая его сегодня, прихожу к выводу, что он был одинаково неожиданным и для нас, и для врага. Для нас потому, что до того дня, до 26 февраля, мы вражеских танков не встречали и даже не слышали о них. Это первое. А второе - танки появились у нас в тылу, со стороны переезда, и лейтенант Сачков принял их за свои, за роту Кулабухова. Да и немудрено было спутать, так как легкий английский танк «Виккерс» был внешне похож на Т-26, как близнец. Только пушка у нас посильней - 45-мм, а у «Виккерса» -37-мм.

Ну а что касается противника, то, как выяснилось вскоре, у него слабо сработала разведка. Командование врага, разумеется, знало, что вчера мы овладели полустанком. Мало того, что знало, оно готовило контратаку на полустанок и в качестве исходной позиции наметило рощу между низиной и насыпью железной дороги, то есть место, где мы, танкисты и стрелки капитана Макарова, провели эту ночь. Вражеская разведка просмотрела тот факт, что после захвата Хонканиеми, посадив на броню штаб батальона и до сотни пехотинцев, мы уже в сумерках продвинулись еще на кило-метр-полтора севернее Хонканиеми.

Итак, танк наш дернуло ударом извне. Я откинул люк и высунулся из него. Слышал, как внизу сержант Коробка вслух выразил свое мнение о механике-водителе задевшего нас танка:

- Вот шляпа! Ну я ему!..

- Не нашей роты машина! Нет, не нашей!- уверенно сказал радист Дмитриев.

Танк, задевший нашу гусеницу своей (наша машина стояла сбоку просеки, замаскированная ельником), удалялся. И хотя я знал, что это может быть только танк из роты Кулабухова, тревога как бы кольнула сердце. Почему - в этом я разобрался потом. А тут я видел вокруг утреннюю рощу, падала изморозь, и, как всегда, когда вдруг потеплеет, деревья стояли в снежном кружеве - в куржаке, как говорят на Урале. А дальше, у переезда, в утреннем туманце виднелась группа пехотинцев. Гуськом, одетые в полушубки и валенки, они шли к лесу с котелками в руках. «Кулабухов!», - подумал я, рассматривая танки, которые появились на переезде и стали медленно обгонять пехотинцев. Один из стрелков, изловчившись, поставил котелок на броню танка, на мотор, и поспешал рядом, крича что-то товарищам. Мирная утренняя картина. И вдруг я понял причину своей тревоги: на башне удалявшегося от нас танка была синяя полоса. Таких опознавательных знаков советские танки не имели. И пушки на танках были другие - короче и тоньше.

- Сачков, танки противника! - крикнул я в микрофон. - По танкам - огонь! Бронебойный! - приказал я Дмитриеву и услышал щелчок закрывшегося затвора пушки.

Башня танка, первым обогнавшего наших пехотинцев, слегка развернулась, пулеметная очередь прошлась по лесу, по ближним кустам, ударила в крышу моего башенного люка. Мелкие осколки порезали мне руки и лицо, но в тот момент я этого не почувствовал. Нырнув вниз, припал к прицелу. В оптике вижу пехотинцев. Срывая из-за спины винтовки, они кидаются в снег. Сообразили, на чьих моторах грели котелки с кашей. Ловлю в перекрестие правый борт «Виккерса». Выстрел, еще выстрел!

- Горит! - кричит Коробка.

Рядом гремят выстрелы танков Сачкова. Вскоре к ним присоединяются и другие. Значит, вступил в дело и взвод Наплавкова. Танк, который нас задел, встал, подбитый. Остальные вражеские машины потеряли строй и как бы разбрелись. Конечно, сказать о танках, что они паникуют, нельзя - паникуют экипажи. Но видим-то мы только машины, которые бросаются то в ту, то в другую сторону. Огонь! Огонь!

Всего в этот день в районе полустанка Хонканиеми было подбито 14 финских танков английского производства, а три машины мы захватили в исправности и по приказу командования отправили железной дорогой в Ленинград. Потом я их видел - они стояли во дворе ленинградского Музея революции в качестве экспонатов. А после Великой Отечественной войны я «виккерсов» там уже не нашел. Сотрудники Музея рассказали, что осенью сорок первого года, когда началась фашистская блокада города, танки были отремонтированы и отправлены с экипажами на фрон т».

Насколько достоверно последнее утверждение, сказать трудно, но вот число подбитых финских танков В.С.Архипов явно завысил. Как это следует из приведенных выше документов, было подбито всего 6 боевых машин противника. Конечно же, действия малочисленных финских танковых частей не оказали никакого влияния на ход боев. А вот финская противотанковая оборона оказалась значительно эффективнее. Об этом красноречиво говорят цифры наших потерь в бронетанковой технике.

За весь период боевых действий с 30 ноября 1939 года по 13 марта 1940 года Красная Армия потеряла на Карельском перешейке 3178, из них 1903 составили боевые потери и 1275 - потери по техническим причинам. Потери танков Т-26 всех вариантов составили, по неполным данным, около 1000 единиц, то есть превысили количество «двадцатьшестых» на начало войны. Однако в ходе боевых действий в качестве пополнения прибывали танки как с заводов, так и в составе перебрасывавшихся на фронт новых

События 1936-1939 гг. в Испании в советской историографии многие годы рассматривались как «национально-освободительная война испанского народа», но очевидно, что это не соответствует истине. Просто произошло столкновение сил демократии и сил тоталитарных режимов, и все это случилось в крайне отсталой, по сути, полуфеодальной, крестьянской стране, с въевшимся в сознание масс патриархальным менталитетом. И - да, это была самая настоящая «генеральная репетиция» будущей войны, где отрабатывалась ее техника и тактика.

Т-26 - «самый значимый советский танк» испанской войны. Танковый музей под Мадридом.

Данный аспект войны в Испании у нас был известен и в эпоху СССР! Но… давался без особых подробностей. Правда, повезло ВМФ, поскольку адмирал Кузнецов рассказал в своих мемуарах о действиях испанских ВМФ достаточно подробно, а затем еще и опубликовал целый ряд аналитических статей на ту же тему. По авиации информации вроде бы тоже было много, но только они до недавнего времени были сильно «размазаны» по разным изданиям. Танкам повезло меньше всего. И понятно, почему. Наши самолеты были хороши, но немецкие оказались лучше! Кто виноват? Конструкторы! А вот танки… танки были вне конкуренции всю войну. Поэтому-то и рассказывать нашим ее участникам про свои ошибки совсем не хотелось. Тем не менее, информация о танках в Испании есть и почему бы нам с ней не познакомиться по различным источникам?

Впрочем, сразу же выяснится, что точного числа Т-26 и БТ-5, посланных Испании, неизвестно. Историки за рубежом склонны к преувеличению цифр, наши, напротив, обычно их преуменьшают.

Например, в монографии «Т-34» И.П. Шмелева написано, что из СССР испанцам послали 362 танка, или - и того меньше - 347. Но, например, такой испанский историк, как Рафаэль Тревино Мартинец дает другие цифры: танков Т-26 около 500 и еще 100 БТ- 5, и все это без учета разных БА.

О том, что танков было 362, написал и Раймонд Сурлемонт - французский историк БТТ в журнале «Арморед кар», но при этом добавлял, что помимо танков СССР отправил республиканцам 120 броневиков ФАИ и БА-3/ БА-6.

Хью Томас - известный английский историк, монография которого была издана несколько раз и является, по общему мнению, наиболее объективным исследованием этой темы в англоговорящих странах, вообще пишет о 900 советских танках, плюс к ним 300 БА. Он дает следующую таблицу.

Люди Авиация Танки Артиллерия
Националисты
из Германии 17000 600 200 1000
из Италии 75000 660 150 1000
Марокканцы 75000
Всего 167000 1264 350 2000
Республиканцы
из России 3000 1 000 900 1550
Другие страны и
Интербригады 35000 320

Невоенные формирования из-за границы 15000
Всего 53000 1320 900 1550
* Huqh Thomas, The Spanich civil war, p/ 985

Из Италии пришло 149 танкеток CV 3/35 «Фиат-Ансальдо» и... 16 БА «Лянча-Ансальдо» 17М модели 1917 г., а 5 танкеток поступили в Испанию 16 августа 1936 года, броневики 22 декабря. 29 сентября прислали еще 10 танкеток, 3 - с огнеметами. Лишь в конце октября 1936 года удалось сформировать полноценную роту из смешанных итало-испанских экипажей, которую показали генералу Франко 17 октября на военном параде. В бой эти «танки» пошли 21 октября возле городка Навалкарнеро. Оборонявшие его республиканцы, завидя «танки», тут же отступили. Но одну танкетку итальянцы потеряли, зато были очень горды своим успехом, поэтому назвали эту часть «Навалкарнеро»! 29 октября эти танкетки первый раз встретились с нашими Т-26. Получилась танковая дуэль нашего танка с пушкой и итальянской танкетки с пулеметом и огнеметом, которой командовал офицер П. Берези. Разумеется, Т-26 подбил ее прямым попаданием, а ее экипаж погиб. Вторая танкетка была сильно повреждена, но и Т-26 получил серьезные повреждения от снарядов артиллерии националистов. Всего же в ходе осенних боев за Мадрид в 1936 году итальянцы потеряли 4 машины, троих человек убитыми, ранеными 17 и один пропал без вести. Тогда 8 декабря 1936 года поступило еще одно пополнение из Италии в количестве 20 машин.

Выяснилось, что советские танки поражают итальянские первым же попавшим в них снарядом. Поэтому использовать их стали в качестве «быстрых подразделений» (прямо как сегодняшние части «быстрого реагирования»!), и это оказалось оправданным. То есть их отправляли туда, где наших танков не было и именно там они наносили неожиданные удары. Так, при их помощи националисты заняли Сантадер, а уже весной в марте- апреле 1938 года активно воевали в горах Монтенегро. В июле 1938 года усиленные германскими 37-мм орудиями РАК-36 эти танкетки смогли прорвать фронт республиканцев у Теруэля и продвинуться затем вперед на более чем 100 километров!

И на этом можно было воевать и побеждать?

В декабре 1938 года 32 танкетки доставили из Италии националистам в последний раз. Теперь танковая часть, принадлежавшая итальянскому экспедиционному корпусу в Испании, стала называться полком, в составе штаба, двух батальонов танкеток, в каждом из которых было две роты. Один батальон танкеток имел испанские экипажи. Кроме этого, был один моторизованный батальон, рота бронеавтомобилей, рота разведчиков-мотоциклистов и рота Берсальеров. В полк еще входил батальон Ордити, батальон противотанковых орудий, вооруженный 65-мм горными пушками и немецкие РАК-36. Сюда же включили 47-мм и 45-мм трофейные пушки.

В декабре 1938 года полк воевал в Каталонии, где бои в очередной раз привели к прорыву фронта республиканцев. Теперь сопротивление республиканцев слабело на глазах, но тяжесть положения успешно компенсировалось республиканской прессой. 17 января 1939 года газеты сообщили о героическом подвиге капрала Селестино Гарсия Морено, который около городка Санта Колома де Куералт повстречался с 13 итальянскими танками и три подорвал ручными гранатами. Затем он взял киркомотыгу, взломал на них люки и взял в плен всех пятерых танкистов. Причем остальные 10 машин при этом сразу обратились в бегство! 26 января танки франкистов вошли в Барселону, а 3 февраля 1939 года при штурме города Героны на французской границе итальянцы потеряли последнюю танкетку. Собственно, на границе они были 10 февраля, где CTV захватили 22 танка республиканцев, 50 пушек и более 1000 пулеметов! 3 мая итальянские танки парадировали в Валенсии, а 19 мая в Мадриде, что, конечно, наполнило сердца танкистов дуче гордостью. Однако потери в 56 танкеток вряд ли говорят об их высоком качестве. Хотя, да, все мемуаристы отмечают, что свой девиз: «Быстро к победе», они оправдали, то есть ездили действительно быстро и… так или иначе, но республиканцев заставляли отступать.

«Легион "Кондор"» 9 танков Т-I А получил в конце 1936 года, потом 32 танка были поставлены в середине сентября. Танковая группа легиона получила название «танковая группа Дрон». Командовал ей подполковник Вильгельм Риттер фон Тома. Группа состояла из штаба, двух танковых рот, из трех секций каждая. В секции было по пять линейных танков и одна машина командира. Части поддержки включали в себя транспортную секцию, полевую мастерскую по ремонту, противотанковую и огнеметную секции. Фон Тома обратил внимание, что «испанцы быстро учатся, но также быстро забывают то, что выучили». Из-за этого в смешанных германо-испанских экипажах немцы были за главных.

Впечатляющая и грозная машина, не так ли?

Слабость Т-IА показали уже в самые первые бои, и с декабря 1936 года в Испанию пошли танки Т-IВ. К 1938 году германские танковые части насчитывали 4 батальона, каждый из 3 рот и по 15 танков в каждой роте. 4 роты /60 танков/ были составлены из трофейных Т-26. За захват танка Т-26 командование националистов давало премию в 500 песет - месячная зарплата американского пилота у республиканцев (причем, советским «сталинским соколам» платили меньше, чем всем остальным!), причем особенно активно «добывали» наши танки марокканцы, для которых это были огромные деньги. Они же были мусульмане! Вина не пили, в карты не играли, а все «заработанные» деньги, как и современные гастарбайтеры из Средней Азии, посылали своим семьям. И понятно, какой находкой был для них «настоящий русский танк!» Ну, а в итоге националисты добыли в качестве трофеев… 150 танков Т-26, БТ-5 и БА БА-10, и это лишь те машины, что они смогли отремонтировать и использовать затем у себя в армии. По сути дела, СССР заложил основу танкового парка Франко, вот как!

Интересный парадокс: чем армия не более убога, тем у нее ярче униформа, а в ней больше всяких «прибамбасов».

Немцы в Испании были полностью независимы и, по сути, испанцам не подчинялись, а лишь координировали с ними свои действия. Был случай, когда Франко потребовал, чтобы фон Тома послал свои танки в атаку вместе с пехотой «в обычной манере генералов, принадлежавших к старой школе», на что тот ему ответил: «Я буду использовать танки, не распыляя их, а концентрируя», и Франко утерся! Причем в роте у него было по 15 танков, а всего в наличии было 180 машин. Но только в Каталонии у республиканцев было до 200 советских танков и БА. И чтобы вы думали? Командование на каталонском фронте рассматривало Т-26 как… излишне тяжелые и вдобавок как недостаточно эффективные!

Зимой главное для солдата - это согреться!

Возникает вопрос: какой еще эффективности нужно было испанцам от советских машин, если у Т-IА и T-IВ, и CV 3/35 не было пушек, а у наших они были? Господство авиации Франко, якобы приводившее к большим потерям у республиканцев, достаточно установленным считать нельзя. Если на один уничтоженный понтонный мост на реке Эбро националисты израсходовали до пятисот бомб, то сколько же бомб они тратили на один уничтоженный танк? И потом в критические дни ноября 1936 года именно Т-26 и истребители И-15 и И-16 господствовали в Испании и на земле, и в воздухе!

А вот многие республиканцы воевали в «джинсе»!

Очевидно, что республиканцы просто... не умели соответствующим образом воевать! То есть важнейшими причинами победы националистов стали боевая подготовка, обеспечение дисциплины и профессиональное командование. Вот и М. Кольцов в книге «Испанский дневник» неоднократно писал, что у националистов выделены специальные сержанты, чтобы расстреливать отступающих и трусов, что позади пехоты ставили пулеметы. Но генерал Энрико Листер тоже приказывал расстреливать своих солдат в случае отступления. Сержанты-республиканцы имели даже приказ расстреливать офицеров, скомандовавших отступление без письменного на то приказа из штаба. «Каждый, кто допустит потерю хотя бы дюйма земли, ответит за это головой» - так обращался Листер к своим войскам, и все равно это не помогало, республиканцы терпели одно поражение за другим. С другой стороны, возможно, советских военных советников там просто не слушали? «Большое количество русских офицеров в Арагоне ставит испанских солдат в положение колонизируемых аборигенов» - гласила телеграмма из штаба Арагонского фронта военному министру Испанской Республики, и этот пример отношения к нам вовсе не является единичным. И спрашивается, а где благодарность? Причем элементарная! Интересно, что американским пилотам и офицерам-добровольцам из Англии, США и Канады такого никто не говорил, а зарплату им платили больше, чем нашим в разы! Наверное, слишком наши с ними церемонились! А сказали бы прямо: без наших танков и самолетов вы все тут «ноль без палочки» и, глядишь, уяснили бы они свое место. А то все «братская солидарность», «пролетарский интернационализм», «интернациональная помощь»...

- Вот именно, - подтвердил командующий. - Значит, тем более в лоб не лезь, береги людей и машины! Ты мне в срок на заданную точку выйди, а цифрами нанесённых врагу потерь можешь меня не поражать. Танкистские цифры - дело ненадёжное.

- По-моему… - начал было Сарычев.

- По-твоему, - перебил его командующий, - где твой танк прошёл, там все умерло. А пехота, если она не дура, пересидела на дне окопа, да и снова взялась за винтовки. А у японцев она не дура.

К. Симонов «Товарищи по оружию»

Осенью 1936-го многим казалось, что спасти молодую испанскую республику может лишь чудо. Колонны мятежников при поддержке итальянской и немецкой техники приближались к Мадриду, буквально сметая на своём пути отряды республиканской милиции – по сути, слабо вооружённого, плохо организованного и необученного народного ополчения. Однако поступавшие из Германии депеши заставляли каудильо Франко торопить своих подчинённых – согласно добытой абвером информации, в Испанию вот-вот должны были прибыть советские суда с военной техникой.

Небольшой городок Сесенья был занят частями т.н. «кавалерийской» колонны полковника Монастерио. Фактически, как обычно бывает в ходе гражданских войн, это была сбродная солянка из эскадрона, двух рот морской пехоты с пулемётной командой и ещё нескольких частей, общей численностью примерно 700 человек. Командовал гарнизоном капитан Санчес Перес. В ночь на 28 октября франкисты получили подкрепление – секции 105-мм горных гаубиц и 65-мм итальянских горных пушек. В соседнем городке Эскивиас также находились части мятежников, в частности выделенная для подкрепления колонны Монастерио батарея 65-миллиметровок под командованием капитана Терлиззи и несколько итальянских танкеток Fiat CV-35. Также там расположилась сформированная накануне из трофейных 75-мм пушек батарея капитана Рикардо Архона.

					Т-26 обр. 1933 года
Боевая масса, т
Экипаж, чел.
Размеры	Длина корпуса, мм
	Ширина корпуса, мм
	Высота, мм
	Клиренс, мм
Бронирование			Лоб корпуса (верх), мм/град.
			Борт корпуса (верх), мм/град.
			Корма корпуса (верх), мм/град.
			Днище, мм
			Крыша корпуса, мм
			Лоб рубки/башни, мм/град.
			Маска орудия, мм/град.
			Борт рубки/башни, мм/град.
			Корма рубки/башни, мм/град.
			Крыша башни, мм
Вооружение	Орудие				1 × 45-мм 20-К
	Пулемёты			2 × 8-мм Fiat 35	1 × 7,62-мм ДТ
Мощность двигателя, л. с
Скорость по шоссе, км/ч
Запас хода по шоссе, км					130– 140

Итальянские танкетки в Испании

Возможно, кто-то из мятежников, имевший доступ к радио, сумел услышать накануне выступление лидера республиканцев Ларго Кабальеро:

…Слушайте меня, товарищи! Завтра, 29 октября, на рассвете наша артиллерия и бронепоезда откроют огонь по врагу. Наша авиация вступит в бой, засыпая противника бомбами и поливая его пулемётным огнем. Как только взлетят наши самолёты, наши танки ударят по самым уязвимым точкам в обороне противника и посеют панику в его рядах… Теперь у нас есть танки и самолёты. Вперёд, боевые друзья, героические сыны трудового народа! Победа будет за нами !

Однако вряд ли солдаты и офицеры в Сесеньи могли предположить, что Ларго Кабальеро не просто пытается поддержать обещаниями упавший дух своих войск – и тем более – что его слова имеют к ним самое непосредственное отношение.

Итальянские танкетки на марше под Гвадалахарой

Между тем, именно Сесенья была намечена одной из целей обещанного контрнаступления. По планам республиканцев, удар должен был быть нанесён на рассвете 29 октября, после авиационной и артиллерийской подготовки, силами 1-й бригады Энрике Листера. Поддерживать атаку должна была рота из 15 танков Т-26 под командованием майора Грейзе (советского офицера Поля Армана). Донесения немцев запоздали: советские танки прибыли в Испанию ещё 14 октября на пароходе «Комсомолец».

Как и намечалось по плану, артиллерийская и авиационная подготовка началась в 6.30 – однако на этом соответствие плану и закончилось. Удар пришёлся не по Сесеньи, а по расположенному неподалеку Торрехон-де-Веласко, где были разрушены несколько домов и купол местной церкви.

Выгрузка прибывших в Испанию Т-26

В 7.00 начали движение танки – три Т-26 были высланы в передовой дозор. Согласно отчёту Армана, в течение следующего часа он получил два донесения, где утверждалось, что Сесенья противником не занята и в неё вот-вот зайдёт или уже заходит республиканская пехота. В 8.00 оставшиеся 12 Т-26 подошли к Сесеньи. Дальнейшая сцена очень живо описана в воспоминаниях П. Армана :

Пройдя Сесинья, разведка по радио донесла, что противника в деревне нет. Но когда мы подошли к окраине селения, на дороге стояло орудие и послышалась резкая команда: «Огонь!»

– Отставить! Не стрелять! – кричу я. Возле орудия случилась заминка. Пользуясь ею, на полном ходу танк подлетает к орудию. Рядом с ним стоит расчёт и офицеры – лейтенант и капитан. Вокруг небольшие группы солдат – марокканцы! Ясно, что после прохождения нашей разведки мятежники заняли деревню.
– Кто тут безобразничает? Кто подал команду огонь? Кто приказал в меня стрелять? – кричу я. Капитан растерялся и не может понять, кто перед ним – на мне танковый комбинезон без знаков различия, снаряжение испанское, на боку висит револьвер «Кольт».
– Долго будете стоять, разинув рот? Убирайте орудие! В это время подходит испанский подполковник и спрашивает:

– Почему вы кричите на моих офицеров?

– Как не кричать на таких олухов, ведь они собирались в меня стрелять!

– Не повышайте тона, я подполковник!

– Вижу, но плевать мне на это. Вы воспитайте своих подчинённых так, чтобы они слушались начальников и не делали глупостей.

Подполковник растерялся.

– Кто вы такой? – спросил он.

– Как кто? Вы что не видите, что я командир танкового отряда?
А вот и отряд подходит. Действительно, танки подходили один за другим, и видя, что я разговариваю с противником, разворачивались в боевой порядок. Чтобы выяснить, кто перед ним, подполковник указал рукой на часовню у дороги и предложил:
– Может быть, вы слезете с танка и пройдёте ко мне в штаб? Там объяснимся.
Видимо, моё дерзкое поведение сбило подполковника с толку. Я вижу, что танки готовы к бою и ждут команды. Подаю сигнал «Вперёд!» и захлопываю над головой люк. Боевая машина с рёвом рвётся вперёд – через подполковника, двух его офицеров, орудие и артиллеристов. Танк весит 10 т, подполковник, хотя и тучный, значительно меньше, он не выдерживает тяжести танка. За ним под гусеницы следуют его офицеры и солдаты. В это время все танки роты открывают бешеный огонь по штабу и человек двести разлетаются в клочья. Навстречу идёт колонна грузовиков с солдатами. Танки без выстрелов налетают на неё, и под гусеницами в щепки разлетаются автомобили и в тесто превращаются сидящие в них. Пройдя через площадь, мы поворачиваем в узкую улицу. Она настолько узка, что по ней еле проходит танк, но она длинная – километра полтора. Я вижу, что навстречу по улице поднимается два эскадрона кавалерии, по три всадника в ряд. Приказываю остановиться и подпустить всадников поближе. Подойдя к нам, командир эскадрона видит окровавленный танк, начинает что-то кричать, делает какие-то знаки. Всадники сбиваются в кучу, получается каша. А чтобы каша была полная, я подаю команду «Вперёд!», и двенадцать танков прокатываются по двум эскадронам кавалерии. Немногие всадники, успевшие осадить коней и выскочить в поле, были перебиты пулемётным огнём…

С испанской стороны этот момент описан значительно менее красочно. Испанцы, ожидавшие подход итальянских танкеток, действительно в первый момент не разобрались, чьи танки появились перед ними в утреннем тумане – тем более что и республиканские танкисты, ожидавшие застать в Сесеньи свою пехоту, двигались «по походному», с открытыми люками и высунувшись из башен. Однако уже после первых фраз передовой танк открыл огонь – правда, слишком быстро (не дождался полного сведения, как сказали бы игроки WOT-а), и франкисты успели укрыться. Затем танки прошли городок насквозь, протаранив несколько импровизированных заграждений из грузовиков.

Танк Т-26, сопровождающий 11-ю интербригаду в бою под Бельчите

Согласно отчету Армана, танки вели бой в Сесеньи с 08.05 до 10.30 – сначала в самом городке, затем – ведя обстрел с соседнего холма. Из города их вышло 11 – Арман в тот момент считал, что 12-й танк из-за неисправности остался на подходах к Сесеньи. На деле же этот танк – Т-26 лейтенанта Селицкого – вошёл в город, но франкистам удалось повредить его ходовую.

В 10.30 мы стремительным броском двинулись по дороге на Эскивиас (5 км) вдоль нашего переднего края, так как по обстановке казалось, что республиканская пехота заходит в Сесенья. После оказалось, что пехота не пошла за танками и, услышав впереди неожиданный для ней шум боя, отошла назад на 4–5 км к сев. и сев-востоку и залегла, не имея соприкосновения с противником .

По испанским данным, республиканская пехота атаковала Сесенью в 9.20 – но поскольку танки к этому времени уже ушли, гарнизон смог целиком сосредоточится на отражении атаки, «нанося им тяжёлые потери».

Республиканские танкисты

Тем временем танки Армана добрались до соседнего Эскивиаса, где, по испанскому описанию, "повторилось всё более-менее то же ". Танки ездили по улицам, давя автомашины и стреляя по лошадям, а укрывшиеся в домах кавалеристы стреляли по танкам, без всякого эффекта. Серьёзный бой завязался только на окраине, где находилось итальянское подкрепление. Отчёт Армана описывает это следующим образом:

Второй бой завязывается на вост.окраине Эскивиас в 11.00. Танки уничтожили артиллерию противника, пулеметные гнёзда и два танка «ансальдо», причём один из танков был сброшен лейтенантом Осадчим в ущелье. Уничтожив всю живую силу пр-ка, которую мы застали, двинулись на Борокс.

Участь двух итальянских танкеток подтверждается и испанскими данными – в них, правда, огнемётная танкетка героически атаковала превосходящего врага, прежде чем точный выстрел 45-мм разнёс её на куски. Зато в них присутствует весьма важное дополнение – один Т-26 был повреждён удачным попаданием 65-мм пушек и остался застрявшим в стене загона для скота. Выдвинувшаяся к месту боя батарея капитана Архона в течение получаса вела с ним перестрелку, пока, наконец, один из снарядов не попал под башню, перебив экипаж танка.

Тем временем Арман в 13.00 достиг намеченной зоны сбора и до 15.00 собирал отставшие танки, одновременно пытаясь выяснить общую обстановку и особенно – где находится республиканская пехота.

Огнемётная итальянская танкетка в бою

Не хватало 4 танков: лейтенантов Климова, Лобача, Селицкого и Соловьёва.

Из опроса бойцов установил, что Селицкий с танком остался в Сесенья в расположении противника. Решил идти прямо на север для присоединения к своей пехоте и в дальнейших совместных действиях с нею выручить Селицкого и найти оторвавшихся Лобача, Климова и Соловьёва.

К этому моменту гарнизон Сесеньи давно уже закончил отбивать атаки пехоты республиканцев и приготовился к новой встрече с танками. Главным «противотанковым» средством гарнизона должно было стать оружие, которое несколькими годами позже и на много километров к северу от Испании назовут «коктейлем Молотова» – бутылки с бензином. Одну из них бросили на танк Армана, но, к счастью, танкистам удалось потушить пламя. Сильно обгорел командир танка Лысенко, получил ожоги и сам Арман.

Идущие сзади танки сбили балкон с поджигателями осколочными снарядами и видели танк Селицкого, почерневший от огня, а лейтенанта Селицкого, мехводителя Мозылева и к-ра башни – испанца убитыми.

В метрах 500 от вост.окраины селения нашли танк лейтенанта Соловьёва, врезавшийся в канаву. Соловьёв в течение 2 часов отбивался от яростных атак марроканцев. При подходе наших танков часть марроканцев успела убежать, а около 200 чел. мы уничтожили. После этого сосредоточили весь огонь 11 танков по Сесенья и уничтожили все огневые точки и живую силу противника .

К этому стоит добавить, что, по испанским данным, потери гарнизона Сесеньи составили 13 убитых и 60 раненых. Также в ходе боя погибло 3 и было ранено 7 местных жителей. Более существенными стали потери в технике – уничтоженными или повреждёнными у мятежников оказались 16 автомашин и 12 орудий.

Трофейный Т-26 у франкистов

Сам Поль Арман в заключительной части отчёта высоко оценил как героизм своих танкистов, в течение 10 часов сражавшихся в рейде по вражеским тылам, так и франкистов:

Противник показал поразительные упорство и стойкость, быстроту реагирования на танки… Противник прячется в домах, на смену убитым у орудия упорно лезут новые номера… Окружения марроканцы не боятся и способны упорно защищаться. В первый же день боя фашисты смогли изобрести противотанковое средство; не имея ПТО, они применяли поджигание танков…

Опыт боя под Сесенья показал, что испанские деревни недоступны для танков при наличии активного противника (узкие улицы, стены домов до 2 метров толщиной).

Итог республиканского наступления трудно назвать успешным – Сесенья, как и другие намеченные цели, осталась у противника, и в последующие дни войска Франко продолжили наступление на Мадрид. Впрочем, ни осенью 1936, ни позже взять столицу республики каудильо так и не удалось. Роль в этом советских танков и экипажей трудно переоценить.

Командир 122-й танковой бригады, Герой Советского Союза Поль Матисович Арман погиб 7.08.1943 у деревни Вороново, поднимая залёгшую пехоту 165-й стрелковой дивизии.

Поль Матисович Арман, настоящее имя - Пауль Тылтынь.

Первым танковым соединением, получившим Т-26, была 1-я механизированная бригада имени К.Б. Калиновского (МВО). Машины, поступившие в войска до конца 1931 года, не имели вооружения и предназначались в основном для обучения. Эксплуатация их началась лишь в 1932 году, тогда же был утвержден новый штат мехбригады, по которому в ее составе должно было быть 178 Т-26.

Опыт учений 1931-32 гг. выявил необходимость создания еще более крупных соединений. С осени 1932 года начинается формирование механизированных корпусов в Московском, Ленинградском и Украинском военных округах. В состав корпуса входили две механизированные бригады, одна имела на вооружении танкиТ-26, другая - БТ. С 1935 года, мехкорпуса стали вооружаться только танками БТ.

С момента начала поступления в войска Т-26 образца 1933 года, какое-то время танковый взвод состоял из 2-х пулеметных и одной пушечной однобашенной машины. По мере насыщения войск новой модификацией Т-26, двухбашенные пулеметные машины передавались в учебно-боевые парки и танковые батальоны стрелковых дивизий. К 1935 году танковый батальон стрелковой дивизии состоял из 3-х рот по 15 Т-26 в каждой.

В августе 1938 года механизированные корпуса, бригады и полки были преобразованы в танковые. На конец 1938 года в РККА имелось 17 легкотанковых бригад по 267 танков Т-26 в каждой и три химические танковые бригады, укомплектованные химическими (огнеметными) танками на базе Т-26.

Боевое крещение Т-26 получили во время гражданской войны в Испании . 26 сентября 1936 года в Картахену прибыла первая партия из 15 танков Т-26, которые предназначались для обучения испанцев. Но положение республиканцев осложнилось и из этих танков сформировали танковую роту, под командованием капитана П. Армана. 29 октября рота вступила в бой.

1 ноября участие в боях приняла танковая группа полковника С. Кривошеина, в составе 23-х Т-26 и 9-ти бронеавтомобилей. При этом на части танков уже были испанские экипажи. С начала декабря в Испанию стали в массовом порядке поступать танки Т-26 и другая техника, а также личный состав во главе с комбригом Д.Г.Павловым. Танкисты-добровольцы были набраны из лучших частей Красной Армии: механизированной бригады имени Володарского (г. Петергоф), 4-й механизированной бригады (г. Бобруйск), 1-го механизированного корпуса им. Калиновского (г. Наро-Фоминск). На основе почти 100 единиц техники и прибывшего личного состава началось формирование 1-й Республиканской танковой бригады. За счет советской помощи к лету 38 года в республиканской армии уже было 2 танковые дивизии.

Интербригадовцы на танке Т-26

Всего до конца войны в Испании СССР поставил республиканской армии 297 Т-26, причем поставлялись только однобашенные машины образца 1933 года. Эти танки принимали участие фактически во всех операциях республиканцев и показали себя достаточно хорошо. Немецкие Pz-I и итальянские танкетки CV3/33 были бессильны против Т-26.

Во время боя у селения Эскивиас Т-26 Семена Осадчего таранил итальянскую танкетку и сбросил ее в ущелье. Вторая танкетка была уничтожена пушечным огнем, а две других повреждены. Соотношение потерь иногда было еще выше. Так, в период сражения под Гвадалахарой за 1 день 10 марта взвод из двух Т-26 под командой испанца Э.Феррера подбил 25 итальянских танкеток. Надо сказать, что советским танкистам противостоял достойный противник. Пехота мятежников, особенно "Иностранный легион" и марокканцы, неся большие потери от действий танков, позиций не оставляла и не отступала. Марокканцы забрасывали танки гранатами и бутылками с зажигательной смесью, а когда их не было, отчаянно кидались прямо под боевые машины, стреляли в упор по смотровым щелям, били прикладами и хватались за гусеницы.

Бои в Испании продемонстрировали, с одной стороны, превосходство Т-26 над итальянской и немецкой техникой, а с другой - недостаточную броневую защиту Т-26. Даже его лобовая броня пробивалась снарядами 37-мм ПТО на всех дистанциях действительного огня.

Республиканский Т-26 на улице Мадрида

Первой боевой операцией, собственно Красной Армии, в которой участвовали Т-26, стал советско-японский конфликт у озера Хасан в июле 1938 года. Для разгрома японской группировки, советское командование привлекло 2-ю механизированную бригаду, а также 32-й и 40-й отдельные танковые батальоны. В советской танковой группировке насчитывалось 257 Т-26, в том числе 10 ХТ-26, три мостоукладчика СТ-26, 81 БТ-7 и 13 САУ СУ-5-2.

При штурме занятых японцами сопок Богомольная и Заозерная наши танкисты натолкнулись на хорошо организованную противотанковую оборону. В результате, было потеряно 85 танков Т-26, из них 9 - сожжены. После окончания боев 39 танков были восстановлены силами воинских частей, остальные потребовали заводского ремонта.

Основная тяжесть боев в Монголии у реки Халхин-Гол "легла на плечи" танков БТ. По состоянию на 1 февраля 1939 года в составе 57-го Особого корпуса имелось всего 33 танка Т-26, 18 ХТ-26 и шесть тягачей на базе Т-26. БТ-5 и БТ-7 было 219 штук. Мало изменилась ситуация и в дальнейшем. Так, на 20 июля 39 года в частях 1-й армейской группы имелось в наличии 10 танков ХТ - 26 (11-я легкотанковая бригада) и 14 Т-26 (82-я стрелковая дивизия). К августу число Т -26, главным образом химических, немного увеличилось, но все равно они составляли небольшую часть участвовавших в боях единиц бронетехники. Тем не менее, использовались они весьма интенсивно.

В документах 1-й армейской группы отмечалось, что "Т-26 показали себя исключительно хорошо, прекрасно ходили по барханам, очень большая живучесть танка. В 82-й дивизии был случай, когда в Т-26 было 5 попаданий из 37 -мм орудия, разнесло броню, но танк не загорелся и после боя своим ходом пришел на СПАМ". После подобной лестной оценки следует куда менее лестное заключение, касающееся уже бронирования Т-26: "японская 37-мм пушка пробивает броню любого нашего танка свободно".

Отдельной оценки удостоились действия химических танков.

"К началу боевых действий в составе 57-го Особого корпуса имелось всего 11 химических танков (ХТ-26) в составе роты боевого обеспечения 11-й легкотанковой бригады. Огнеметной смеси имелось 3 зарядки в роте и 4 на складе.

20 июля в район боевых действий прибыла 2-я рота химических танков из состава 2-й танковой химической бригады. Она имела 18 ХТ-130 и 10 зарядок огнеметной смеси. Однако оказалось, что личный состав имеет очень слабую подготовку к огнеметанию. Поэтому до выхода роты непосредственно к району боевых действий с личным составом были проведены практические занятия по огнеметанию и изучен боевой опыт, уже имеющийся у танкистов-химиков 11-й ЛТБр.

Кроме того, в составе прибывшей на фронт 6-й танковой бригады имелось 9 ХТ-26. Всего к началу августа в войсках 1-й армейской группы имелось ХТ-26 - 19, ЛХТ-130 - 18 шт.

За период августовской операции (20-29 августа) все химические танки принимали участие в бою. Особенно активно они действовали в период 23-26 августа, причем в эти дни ЛХТ-130 ходили в атаку по 6-11 раз.

Всего за период конфликта химические подразделения израсходовали 32т огнеметной смеси. Потери в людях составили 19 человек (9 убитых и 10 ранено), безвозвратные потери в танках - 12 машин, из них ХТ-26 - 10, ХТ-130 - 2.

Слабым местом применения огнеметных танков явились плохая разведка и подготовка машин к атаке. В результате было большое расходование огнесмеси на второстепенных участках и излишние потери.

В ходе первых же боев было установлено, что японская пехота не выдерживает огнеметания и боится химического танка. Это показал разгром отряда Азума 28-29 мая, в котором активно использовались 5 ХТ-26.

В последующих боях там, где использовались огнеметные танки, японцы неизменно оставляли свои укрытия, не проявляя стойкости. Например, 12 июля отряд японцев в составе усиленной роты с 4-мя ПТО проник в глубь нашего расположения и, несмотря на неоднократные атаки, оказывал упорное сопротивление. Введенный только один химтанк, который дал струю огня по центру сопротивления, вызвал в рядах противника панику, японцы из передней траншеи убежали в глубь котлована и подоспевшей нашей пехотой, занявшей гребень котлована, этот отряд был окончательно уничтожен".

Накануне Второй мировой войны Т-26 главным образом состояли на вооружении отдельных легкотанковых бригад (256-267 танков в каждой) и отдельных танковых батальонов стрелковых дивизий (одна рота - 10-15 танков). В составе этих частей, они принимали участие в "освободительном походе" на Западную Украину и Польшу.

17 сентября 1939 года польскую границу пересекли 878 Т-26 Белорусского фронта и 797 Т-26 Украинского фронта. Потери в ходе боевых действий во время польского похода были незначительны: всего 15 "двадцатьшестых", а вот по причине разного рода технических неисправностей в ходе маршей вышли из строя 302 машины.

Советско-финская война началась 30 ноября 1939 года. В войне с Финляндией принимали участие 10-й танковый корпус, 20-я тяжелая, 34-я, 35-я, 39-я и 40-я легкие танковые бригады, 20 отдельных танковых батальонов стрелковых дивизий. Уже в ходе войны на фронт прибыли 29-я легкотанковая бригада и значительное количество отдельных танковых батальонов. Парк танков Т-26, использовавшихся во время Зимней войны, был очень пестрым. Можно было встретить и двухбашенные и однобашенные танки разных годов выпуска, от 1931 до 1939 года. В танковых батальонах стрелковых дивизий, материальная часть была, как правило, старая, выпуска 1931-1936 гг. Всего же к началу боев в танковых частях Ленинградского фронта было 848 танков Т-26.

Как и боевые машины других марок, Т-26 использовались в качестве основной ударной силы при прорыве линии Маннергейма. В основном привлекались для разрушения фортификационных сооружений: от расстрела противотанковых надолб до стрельбы прямой наводкой по амбразурам финских ДОТов.
Советский легкий танк Т-26 выдвигается к месту боев. На крыле выложены фашины для преодоления рвов. По характерным признакам машина выпуска 1939 года. Карельский перешеек.



Отдельного описания стоят действия 35-й легкотанковой бригады, так как только она столкнулась с финскими танками. К началу прорыва главной полосы обороны линии Маннергейма, танки бригады побатальонно были приданы 100-й, 113-й и 123-й стрелковым дивизиям. В конце февраля 1940 года в полосу наступления указанных дивизий была выдвинута 4-я финская танковая рота, в состав ее входили 13 танков "Виккерс 6-тонный", из них 10-вооруженных 37-мм пушкой "Бофорс". Финские танки должны были поддержать атаку 23-й финской пехотной дивизии.
Легкий танк Т-26 на занятиях по преодолению противотанковых препятствий. На крыле выложены фашины для преодоления рвов. По характерным признакам машина выпуска 1935 года. Карельский перешеек.

В 6.15 26 февраля восемь пушечных "Виккерсов" двинулись в бой. Из-за поломок две машины остановились, и к позициям советских войск вышли шесть танков. Однако финским танкистам не повезло - пехота за ними не пошла, а из-за плохой разведки "Виккерсы" напоролись прямиком на танки 35-й бригады. Если судить по финским документам, судьба "Виккерсов" сложилась так: танк R-648 был подбит огнем нескольких советских машин и сгорел. Командир танка был ранен, но сумел выйти к своим, остальные трое членов экипажа погибли. Танк R-655, перейдя железную дорогу, был подбит и оставлен экипажем. Этот танк финны смогли эвакуировать, но восстановлению он не подлежал и был разобран на запчасти. "Виккерсы" R-664 и R-667 получили по нескольку попаданий и потеряв ход некоторое время вели огонь с места, а затем были оставлены экипажами. R-668 застрял, пытаясь свалить дерево и был сожжен, из экипажа уцелел один человек. "Виккерс" R-670 также был подбит.

В оперативной сводке 35-й бригады за 26 февраля сделана лаконичная запись: "Два танка "Виккерс" с пехотой вышли на правый фланг 245-го пехотного полка, но были подбиты. Четыре "Виккерса" пришли на помощь своей пехоте и были уничтожены огнем трех танков командиров рот, шедших на рекогносцировку".

В "Журнале военных действий" 35-й бригады запись не менее красноречива: "26 февраля 112-й танковый батальон с частями 123-й стрелковой дивизии вышел в район Хонканиеми, где противник оказывал упорное сопротивление, неоднократно переходя в контратаки. Тут подбито два танка "Рено" и шесть "Виккерсов", из них 1 "Рено" и 3 "Виккерса" эвакуированы и сданы в штаб 7-й армии".

Вот как раз эти подбитые финские танки

Действия малочисленных финских танковых частей, конечно же, не оказали никакого заметного влияния на ход боев. Но финская противотанковая оборона оказалась очень эффективна. За весь период боевых действий с 30 ноября 1939 года по 13 марта 1940 года Красная Армия потеряла 3178 танков, из них 1903 - боевые потери и 1275 - потери по техническим причинам. Потери танков Т-26 примерно составляют 1000 единиц, то есть превысили количество Т-26 на начало войны. Однако в ходе боевых действий для пополнения прибывали танки, как с заводов, так и в составе перебрасывающихся на фронт новых танковых частей.
Колонна разбитой и брошенной техники советской 44-й стрелковой дивизии на дороге Раате-Суомуссалми, котороую рассматривают финские военные. На переднем плане два Т-26 - командира 312-го отдельного танкового батальона капитана Тумачека и помощника начальника штаба батальона лейтенанта Печурова. За ними три Т-37. На заднем плане, вероятно, скатившийся в кювет Т-26 начштаба батальона Квашина. Это оставшиеся на ходу машины батальона, прикрывавшие прорыв остатков 44-й стрелковой дивизии по дороге Раате и застрявшие перед завалом на 23-м километре дороги. Танки вели бой в течение шести часов и полностью израсходовали боеприпасы, после чего танкисты покинули танки и ушли лесом.

20 декабря 1939 года передовые части 44-й дивизии, усиленной 312-м отдельным танковым батальоном вступили на Раатскую дорогу и стали продвигаться в направлении Суомуссалми на выручку окруженной 163-й стрелковой дивизии. На дороге шириной 3,5 метра колонна растянулась на 20 км, 7 января продвижение дивизии было остановлено, ее основные силы попали в окружение. За разгром дивизии ее командир Виноградов и начальник штаба Волков были отданы под трибунал и расстреляны перед строем.

Мы уже говорили, что на момент начала ВОВ в пяти западных округах имелось примерно 3100 - 3200 исправных танков Т-26 и машин на их базе. В ходе боевых действий первых месяцев Великой Отечественной, основная часть Т-26 была потеряна, в основном от действий артиллерии и ударов авиации противника. Многие машины вышли из строя по техническим причинам, а нехватка запчастей не позволили их отремонтировать. При отходе даже танки с незначительными поломками приходилось оставлять на территории занятой противником, взрывать или сжигать. Динамику потерь можно рассмотреть на примере 12-го механизированного корпуса, дислоцированного в Прибалтийском Особом округе. В составе корпуса на 22 июня имелось 449 танков Т-26, два химтанка и четыре тягача Т-27Т. К 7 июля 201 Т-26, два химтанка и все тягачи были подбиты. Еще 186 Т-26 вышли из строя по техническим причинам. За этот же период в 125-м танковом полку 202-й моторизованной дивизии было потеряно 66 Т-26, из них безвозвратно - 60. К 21 июля в 28-й танковой дивизии 12-го мехкорпуса осталось 4 БТ-7, 1 Т-26 и 2 БА-20, в 23-й моторизованной дивизии - один Т-26. Корпус перестал существовать как соединение танковых войск.

Подбитые советские танки Т-26 и КВ-1 3-й танковой дивизии, потерянные 5 июля 1941 года в боях c немецкой 1-й танковой дивизией на дороге Псков - Остров в районе деревни Карпово.

К осени 1941 года число Т-26 в РККА заметно сократилось, но они продолжали составлять значительный процент материальной части. На 1 октября в танковых частях Западного фронта насчитывалось 475 танков, 298 из них это Т-26. Это составляло 62%. Впрочем техническое состояние многих из них было плохое, что способствовало быстрой убыли боевых машин этого типа.

Спустя неполный месяц, 28 октября, в составе Западного фронта имелся 441 танк. Только 50 из них были Т-26, причем 14 из них находились в ремонте. Т-26 принимали участие не только в обороне Москвы, ими, например, был вооружен 82-й отдельный танковый батальон Ленинградского фронта.

Т-26 продолжали использоваться в боевых действиях на всем протяжении советско-германского фронта в течении всего 1942 года, правда, уже в гораздо меньшем количестве, чем в 1941 году. Так, в составе 22 танкового корпуса Юго-Западного фронта на 9 мая 1942 года, имелось 105 танков. Шесть из них - Т-26. К сожалению, полных данных о танковой группировке Юго-Западного фронта нет, поэтому нельзя указать, в каких еще частях фронта имелись танки этого типа. Упомянутые шесть Т-26 находились на вооружении 13-й танковой бригады. Все бригады 22-го корпуса вступили в бой с немецкой танковой группировкой 13 мая 1942 года, отражая контрудар во фланг наступавшим войскам нашей 38-й армии. В результате боев 13-я, 36-я и 133-я бригады, потеряли все свои танки. При этом, по донесениям командования бригад, было подбито более 100 танков противника.
Брошенный неисправный советский танк Т-26 при отступлении советских войск в районе Сталинграда.

Последними крупными операциями в ВОВ, в которых в более или менее значительных количествах участвовали Т-26, были Сталинградская битва и битва за Кавказ.

На 15 июля 42 года "двадцатьшестые" имелись только в 63-й танковой бригаде (8 шт.) и 62-м отдельном танковом батальоне (17 шт.) Южного фронта. В ходе боев к концу месяца 15 танков Т-26 были потеряны. В составе войск Приморской группы Северо-Кавказского фронта действовал 126-й отдельный танковый батальон (36 танков Т-26).

10 августа 42 года 126-й батальон был переброшен в район Абинская-Крымская с задачей совместно со 103-й стрелковой бригадой "упорно оборонять горные перевалы к Новороссийску, используя танки как неподвижные огневые точки, закопав их в землю". Утром 17 августа противник силами до 18 танков Pz 4 с двумя ротами пехоты при поддержке 2-3 артиллерийских и минометных батарей перешел в наступление от ст. Ахтырская в направлении ст. Абинская. Этот населенный пункт обороняла 1-я рота 126-го отдельного танкового батальона в составе 11 танков Т-26. В течении 2-х часов она вела бой с танками противника, а затем отступила на запасные позиции, с которых танки вели огонь с места. К концу дня рота потеряла от артогня и в танковом бою 7 танков. Еще три машины получили повреждения и были взорваны по приказу политрука роты. Эвакуационные средства в батальоне отсутствовали. 18 августа вступила в бой с противником 2-я танковая рота. До 30 немецких танков и 20 машин с пехотой двигались в направлении ст. Крымская. В результате трехдневных боев 2-я рота потеряла два танка. Немцы - 4 танка и несколько десятков пехотинцев. К 22 августа батальон потерял 30 танков. От ударов авиации - 5 машин, от огня артиллерии и танков противника - 21 танк, от огня огнеметчиков - 1 танк. Кроме того 3 танка были подорваны экипажами. Оставшиеся в строю 6 танков использовались как неподвижные огневые точки для обороны горных проходов в 25 км севернее Новороссийска. Батальон понес большие потери из-за неправильного применения танков, которые без поддержки пехоты и артиллерии вели оборонительные бои на фронте в 20км, группами по 3-5 машин.
Советские офицеры осматривают подбитый финский танк - трофейный советский ХТ-133 (огнеметный вариант Т-26). Финны заменили огнемет на пушку и пулемет.

Следует отметить, что практически во всех случаях после потери танков Т-26 бригады и батальоны, их имевшие, в качестве пополнения получали боевые машины других типов, состоящих в производстве или полученных по ленд-лизу. В частности танки Т-60, Т-70 и "Валентайны".

В 1943 году на большинстве участков советско-германского фронта танки Т-26 уже не использовались. В основном они сохранились там, где фронт был достаточно стабилен, где длительное время не велось активных боевых действий, а также в некоторых тыловых подразделениях. Например 151-я танковая бригада, в составе 24 Т-26 и 19 английских Mk7 "Тетрарх" охраняла госграницу СССР с Ираном. Довольно долго Т-26 сохранялись в войсках Ленинградского фронта. В частности на момент начала операции по снятию блокады в 1-й и 220-й бригадах Ленинградского фронта имелось по 32 танка Т-26. На другом стабильном участке фронта - в Карелии - Т-26 состояли на вооружении еще дольше - до лета 1944 года.
Советский танк Т-26, подбитый при штурме полицейского поста Хандаса на Южном Сахалине.
Фотография Г. Грохова, фотографа 214-й отдельной танковой бригады. Август 1945 года.

Последней же боевой операцией советских ВС, в которой приняли участие Т-26, стал разгром японской Квантунской армии в августе 1945 года.

Брошенный немцами трофейный танк Т-26 дивизии СС «Мертвая голова», носивший имя «Mistbiene» (Пчела)


Тот же танк «Mistbiene» еще живой

tle="">

Гражданская война в любой форме, как, впрочем, и всякая война - это всегда неприятно. Однако еще хуже, когда из локального конфликта затем вырастает большой. Гражданскую войну в Испании (1936-1939 гг.) в нашей стране долгое время классифицировали как "национально-освободительную войну испанского народа", что в свете того, что мы узнали за последние годы, никак не соответствует действительности. Столкнулись силы демократии и тоталитаризма, система рыночных и антирыночных экономических отношений, причем все это произошло в отсталой, крестьянской с гране с патриархальной, по сути дела феодальной психологией масс. При этом не только с политической, но также и с военной точек зрения это была прелюдия ко второй мировой войне, своего рода "генеральная репетиция", без которой она была бы просто невозможна и где отрабатывалась военная техника для грядущих сражений.

Однако именно этот аспект испанской войны в нашей стране как раз хуже всего и известен! Вернее скажем так: известен без особых деталей. Больше всего повезло ВМФ: тут адмирал Кузнецов не только достаточно полно рассказал о действиях моряков в своих мемуарах, но и написал ряд подробных аналитических статей. Материалов но авиации вроде бы много, но все они сильно "размазаны" по самым различным изданиям, так что свести их воедино не так уж и легко. Однако меньше всего "повезло" танкам. Практически всюду имеются упоминания о тех выводах, которые были сделаны руководством нашей страны на основе их боевого применения в Испании, но... обычно этим вся информация и исчерпывается! Причина подобного явления в общем-то достаточно прозаическая. Западными источниками наши историки долгое время пользоваться не могли. Что же касается наших бывших испанских военных советников, то большинство из них впоследствии стали нашими видными военачальниками, поэтому рассказывать про свои собственные ошибки, хотя бы и сделанные из желания угодить всемогущему вождю, им было явно не с руки. К тому же и так очевидно, что в отличии от них германские военные специалисты сумели использовать опыт Испании гораздо более результативно. Между тем этот опыт помимо чисто академического интереса, имеет и сугубо практическое значение: во-первых, гражданские войны и локальные военные конфликты все еще продолжаются, во-вторых, по их результатам все так же продолжают делать выводы, в-третьих, отсутствие своевременного и квалифицированного информирования затрудняет решение многих важнейших вопросов современности, попросту не учит людей размышлять!

Начнем с того, что до сих пор неизвестно точное количество советских танков Т-26 и БТ--5, направленных республиканской Испании. В данном случае это имеет принципиальное значение, так как именно танки этих типов имели решающее огневое превосходство над танками других стран, которые сражались на испанской земле. Западные историки их количество обыкновенно преувеличивают, наши - преуменьшают.

Так, в своей последней монографии "Т-34" И.П.Шмелев- признанный в нашей стране специалист по истории БТТ, сообщает, что в Испанию было отправлено 362 танка, а по другим данным - всего 347. Испанский историк Рафаэль Тревино Мартинец приводит другие цифры: около 500 танков Т-26 и 100 БТ- 5, и это не считая бронеавтомобилей.

Цифру - 362 танка, - сообщает и французский историк БТТ Раймонд Сурлемонт в журнале "Арморед кар", но добавляет при этом, что кроме танков СССР поставил в Испанию еще и 120 бронеавтомобилей ФАИ и БА-3/ БА-6 с пулеметным и пушечным вооружением.

В тоже время английский историк Хью Томас, чья монография по гражданской войне в Испании выдержала на Западе несколько изданий и считается наиболее солидным исследованием на эту тему в англоязычных странах, указывает, что всего русских танков в Испании было около 900, да еще 300 БА. Вообще, судя по его данным, иностранная военная помощь сражающейся Испании распределялась следующим образом - см. таблицу.

Иностранная военная помощь Испании в годы гражданской войны *

	Люди	Авиа-	Танки	Артиллерия
Националисты
из Германии	17000	600	200	1000
из Италии	75000	660	150	1000
Другие страны (марокканцы)	75000	4
	167000	1264	350	2000
Республиканцы
из России	3000	1 000	900	1550
Другие страны (интербригады)	35000	320
Невоенные формирования из-за границы	15000
	53000	1320	900	1550

* Huqh Thomas, The Spanich civil war, p/ 985

Итальянцы за все годы войны в Испании отправили туда всего 149 своих легких танков, а по сути дела танкеток, CV 3/35 Фиат-Ансальдо и... 16 бронеавтомобилей "Лянча-Ансальдо"17М образца 1917 г., подчинявшихся командованию итальянского экспедиционного корпуса (CTV). Первые 5 танкеток прибыли в Испанию 16 августа 1936 года, бронеавтомобили 22 декабря, однако в боях участия они не принимали, а были использованы для обучения испанских экипажей. 29 сентября прибыло еще 10 танкеток, из них 3 - с огнеметным вооружением и так далее, на протяжении всей войны. К октябрю 1936 года из них сформировали роту, состоявшую из смешанных экипажей, которую и продемонстрировали генералу Франко на военном параде 17 октября. Боевое крещение состоялось уже 21 октября па одной из дорог ведущих к Мадриду, возле местечка Навалкарнеро. Республиканцев танкетки из деревушки выбили, причем одну танкетку националисты при этом потеряли, зато гордые своей победой, тут же назвали свою часть "Навалкарнеро"! 29 октября итальянские танкетки впервые столкнулись с советскими танками Т-26. Произошла, если можно гак выразиться, танковая дуэль, в которой участвовал советский пушечный танк и итальянская огнеметная танкетка. Танкетка под командованием офицера П.Берези была подбита прямым попаданием с Т-26, причем весь экипаж погиб. Еще одна танкетка была повреждена, в то время как победоносный русский танк получил весьма серьезные повреждения от огня полевой артиллерии националистов. Всего в боях за Мадрид осенью 1936 г. итальянская танковая рота потеряла 4 машины, трех человек убитыми, семнадцать ранеными и одного пропавшего без вести. 8 декабря 1936 г. пришло пополнение из Италии еще 20 танкеток.

Последовавшие затем боевые столкновения со всей очевидностью показали итальянцам полную непригодность их техники для боев против советских танков, поэтому они начинают использовать свои танкетки в составе смешанных подразделений, включающих в себя бронеавтомобили, мотоциклистов с пулеметами, а также кавалерию и мотопехоту националистов. Такие части получили обозначение "быстрых подразделений" (прямо-таки современные части "быстрого реагирования"!) и надо сказать, что эта мера для таких специфических машин, какими являлись итальянские танкетки, оказалась полностью оправданной. Именно с их помощью националисты сумели занять Сантадер, а весной в марте- апреле 1938 г. уверенно действовали в горах Монтенегро. Позднее, в июле 1938 г. итальянские моторизованные части, к тому же усиленные германскими 37-мм орудиями РАК-36, сумели прорвать фронт республиканцев в районе Теруэля и благодаря своей высокой мобильности, продвинуться вперед более чем на 100 километров!

В декабре 1938 года состоялась последняя поставка 32 танкеток из Италии. После этого танковая часть итальянского экспедиционного корпуса в Испании получила название полка и стала состоять из штаба, двух итальянских батальонов танкеток, по две роты в каждом, одного батальона танкеток с испанскими экипажами. одного моторизованного батальона, роты бронемашин, роты мотоциклистов и роты Берсальеров. В него же входил батальон Ордити, а также противотанковый батальон, состоявший из батареи 65-мм итальянских горных пушек, батареи 37-мм германских РАК-36. 47-мм и 45-мм трофейных орудий.

В декабре 1938 г. данное формирование приняло участие в наступлении в Каталонии, закончившееся очередным прорывом фронта республиканцев. С каждым новым ударом националистов сопротивление республиканцев ослабевало все больше, но эти поражения старательно компенсировала республиканская пресса. Так например, во время отступления республиканских войск 17 января 1939 г. республиканские газеты сообщили о подвиге капрала по имени Селестино Гарсия Морено, который поблизости от Санта Колома де Куералт встретился лицом к лицу с 13 итальянскими танкетками и ручными гранатами подорвал три из них, а затем при помощи киркомотыги открыл у них люки и взял в плен пятерых танкистов, после чего остальные 10 танкеток обратились в бегство! Между тем 26 января танки националистов вступили в Барселону, а 3 февраля 1939 года итальянцы потеряли последнюю танкетку во время штурма города Героны неподалеку от французской границы. 10 февраля их части достигли границы, причем в ходе этого наступления частями CTV были захвачены 22 танка республиканцев, 50 орудий и около 1000 пулеметов! 28 февраля 1939 г. бронетанковые части итальянцев были реорганизованы в последний раз, после чего они вошли в Аликанте, а затем участвовали уже только в парадах: 3 мая в Валенсии и 19 мая в Мадриде. В ходе военных действий потери итальянцев составили 56 танкеток, однако они сумели в достаточной мере оправдать свой девиз: "Быстро к победе".

В германский "Легион "Кондор" первые 9 танков IА поступили в конце 1936 г., затем еще 32 танка прибыли в середине сентября. Вооруженная танками часть легиона получила па-звание "танковая группа Дрон". Ее командиром был назначен подполковник Вильгельм Риттер фон Тома. В начале группа имела следующую организацию: штаб; две танковые роты по три секции в каждой. Каждая секция состояла из пяти танков, плюс одна командирская машина. Подразделения поддержки состояли из секции транспорта, полевой ремонтной мастерской, противотанкового артиллерийского и огнеметного подразделений. Фон Тома нашел, что "испанцы быстро учатся, но также быстро забывают то, что выучили". поэтому в смешанных германо-испанских экипажах наиболее ответственную часть работы в первую очередь выполняли сами немцы.

Уже первые бои показали слабость Т-IА и начиная с декабря 1 936 г. в Испанию начали поставляться "улучшенные" танки модификации Т-IВ. К 1938 г. германские танковые части в Испании насчитывали 4 батальона, состоявшие из 3 рот по 15 танков в каждой. 4 роты /60 танков/ составляли трофейные Т-26. которые немцы с успехом использовали. О том большом значении, которое придавали националисты советским пушечным танкам свидетельствует тот факт, что за захват танка Т-26 их командование выдавало премию в размере 500 песет - сумму приблизительно равную месячному жалованию американского летчика на службе у республиканцев (надо ли говорить. что советские "сталинские соколы" получали там значительно меньше, чем все остальные!), причем особую активность проявляли в этом деле марокканцы. Всего же в качестве трофеев националисты сумели заполучить более 150 танков Т-26, БТ-5 и бронеавтомобилей БА-10, причем это только те машины, которые они смогли ввести в строй.

К моменту окончания войны танковых рот со смешанным составом германских и советских танков насчитывалось уже семь. Имелась отдельная танковая школа, танковое депо, рота противотанкового оружия, ремонтная мастерская, рота снабжения и штаб.

Немцы чувствовали себя совершенно независимыми от испанцев, так что когда сам Франко потребовал от полковника фон Тома, чтобы тот послал свои танки в атаку вперемежку с пехотой - "в обычной манере генералов принадлежавших к старой школе", - тот не побоялся ему ответить следующим образом: "Я буду использовать танки не распыляя их, а концентрируя", и Франко такой ответ пришлось проглотить! Интересно, что в это время танковые силы фон Тома с точки зрения противостояния танкам республиканцев были не так уж и сильны. Ето "танковый корпус" состоял из 4 батальонов по три танковые роты в каждом, а каждая рота насчитывала 15 танков, так что его общая численность составляла 180 машин*. Огневую поддержку осуществляли 30 рот ПТО, имевшие каждая по 6 37-мм орудий РАК-36. Всем этим силам приходилось действовать на довольно широком участке фронта, тогда как только в Каталонии, например, республиканцы имели до 200 советских танков и БА одновременно. В основном это были Т-26, причем командование каталонского фронта даже такие машины оценивало как слишком тяжелые и... недостаточно эффективные!

Закономерен вопрос: какой эффективности требовали испанцы от советских танков, если им противостояли такие машины как Т-IА и T-IВ, а также танкетки CV 3/35? Ведь ни одна из них пушечною вооружения не имела, и, следовательно, их даже нельзя считать полноценными противниками Т-26 и БТ-5, вооруженных 45-мм орудием. Господство авиации националистов, якобы наносившей большие потери танкам республиканцев, также нельзя считать достаточно установленным. Дело в том, что если на уничтожение одного понтонного моста в наступлении на реке Эбро националисты расходовали до пятисот бомб, то что же тогда говорить о количестве бомб, необходимом для уничтожения всего-навсего одного танка? Кроме того, в самые критические дни ноября 1936 г. Т-26, а также истребители И-15 и И-16 и вовсе господствовали на полях сражений и в воздухе над Испанией!

Все это заставляет думать о том, что в первую очередь важнейшими факторами победы националистов в испанской войне стали боевая выучка, дисциплина и умелое командование. М.Кольцов в своей книге "Испанский дневник" несколько раз сообщает о том, что в армии националистов специально выделенные сержанты расстреливали отступавших и струсивших, что позади атакующих частей сплошь и рядом ставились пулеметы. Однако республиканский генерал Энрико Листер также отдавал приказы расстреливать солдат за отступление. Сержанты имели приказ стрелять офицеров, командовавших отступление без письменного приказа из штаба. "Каждый, кто допустит потерю хотя бы дюйма земли, ответит за это головой" - говорилось в одном из его обращений к войскам и, тем не менее, республиканские части несли поражение за поражением.

Совершенно недостаточным являлось и производство военной продукции на заводах республиканской Испании.

Все эти недостатки, как видно, были связаны с тем, что "республиканцы просто не умели воевать", причем лишний раз об этом говорит то, каким образом в годы гражданской войны в Испании обе стороны использовали кавалерию.

КОННИЦА И ТАНКИ

Пересеченная местность, характерная для Испании, как нельзя более подходила для конных бойцов, так как танки и авиация еще не были настолько могущественными, чтобы кардинально изменить характер сражений.

До 1936 г. испанская армия имела вполне боеспособную кавалерийскую дивизию, которая состояла из трех бригад. Бригада включала в себя два полка, для поддержки ей придавался батальон мотоциклистов. В группу поддержки входили также - рота бронеавтомобилей и батальон конной артиллерии - три батареи 75-мм орудий. Дополнительно, в дивизию входили 4 отдельных кавалерийских полка и один пулеметный эскадрон. Особую экзотику армии придавали 5 таборов - подразделений, несколько меньших, чем батальон - Марокканской кавалерии. Табор состоял из трех марокканских. кавалерийских и одного испанского пулеметного эскадронов.

Испанский кавалерист был, по сути дела тот же пехотинец, только имевший дополнительно коня и саблю и обученный фехтованию. Правда, эскадрон хотя и был эквивалентом пехотной роты, по огневой мощи едва дотягивал до взвода, так как имел на вооружении только винтовки и три ручных пулемета. Поэтому, для огневой поддержки служил чисто пулеметный эскадрон и эскадрон, вооруженный 40- и 60-мм минометами, позже усиленный противотанковыми и зенитными орудиями.

С началом боевых действий на сторону Франко перешла большая часть семи кавалерийских полков, один эскадрон Гражданской Гвардии и, конечно, вся кавалерия марокканцев. Дополняли силы националистов несколько эскадронов милиции "Испанской фаланги". Республиканцев же поддержали три кавполка, восемь эскадронов Гражданской Гвардии, два эскадрона Гвардии де Асальто и персонал учебных лагерей.

В обеих армиях пехотные бригады и дивизии в течение всей войны тесно взаимодействовали с кавалерийскими подразделениями, где только это было возможно. Кавалерия и бронеавтомобили использовались для ведения разведки и сопровождения колонн. При этом растянутая на более, чем 2,5 тысячи миль линия фронта позволяла кавалерии скрытно просачиваться через линию обороны противника и совершать рейды в его тылу.

В полевых условиях кавалерия маневрировала в открытом боевом порядке. Отряд был разделен на взводы - по 3 или более отделения в каждом - отделение включало одну или две группы. В группу входили три - четыре всадника. На открытой местности отделение могло быть растянуто на расстояние до 45 метров - т. е. более 5 метров между всадниками. Для огневой поддержки придавался эскадрон, вооруженный ручными пулеметами "Браунинг". Часто применялась и "легкая броня" - танкетки, вооруженные пулеметами - для подавления огневых точек противника... "... Марокканцы медленно приближались, угрожающе надвигаясь в громадном облаке пыли. Глядя на эту волнующую картину, у меня в сознании возникло невольное сравнение с воинством какого-нибудь Римского императора, прибывающего на битву; Подойдя на расстояние выстрела нашей артиллерии и перестроившись в боевой порядок, они начали атаку. Дикие вопли, залпы орудий, разрывы шрапнели в воздухе, крики раненых и ржание обезумевших лошадей - все перемешалось в этой адской какофонии звуков. После первых залпов, треть всадников была, буквально, скошена, другие продвигались в беспорядке. Когда они подошли поближе, среди них мы увидели два танка, вооруженных пулеметами" - так вспоминает о тех событиях их участник, республиканец Раймон Сендер из 5-го пехотного полка. (Мадрид, 1937 г.).

Примечателен по своей массовости боевой эпизод у Альфамбры, 6 февраля 1938 г. Две бригады всадников, из состава дивизии генерала Монастерио, построившись в две шеренги (всего около 2000 сабель), лавиной обрушились на позиции республиканцев. За ними, в резерве, следовала третья бригада с приданными для поддержки итальянскими CV З/ 35. В результате, дивизия республиканцев была разгромлена, националисты захватили всю артиллерию, пулеметы и даже полевые кухни.

Схема атаки была для того времени, можно сказать, классическая. Кавалерия, сопровождая танки, двигалась параллельно дороге. Когда головной отряд завязывал бой с противником, всадники спешивались и занимали позиции, позволявшие развернуть 65-мм орудия. Танки наносили удар с фронта, одновременно кавалерия атаковала с флангов и с тыла. Блокируя позиции противника, кавалеристы предоставляли возможность пехоте завершить операцию.

Однако, так воевали в основном националисты. Что же касается республиканцев, воспитанных к тому же на лучших традициях нашей собственной гражданской войны и лихих кавалерийских атаках Чапаева и Буденного, то подобную тактику они применяли так редко, что это практически не зафиксировано ни одним из источников! И это в условиях, когда приоритет кавалерии в качестве главной ударной силы сухопутных войск еще практически никем не оспаривался, традиционные стереотипы были весьма прочными, да и охотников их ломать находилось немного. В Соединенных Штатах танковые части назывались бронекавалерийскими вплоть до начала второй мировой войны. К совместным действиям с конницей готовились и танкисты Красной Армии. Вот только в Испании положительный опыт использовался почему-то только франкистами. С другой стороны, возможно советских военных советников там просто не слушали? "Большое количество русских офицеров в Арагоне ставит испанских солдат в положение колонизируемых аборигенов" - гласила телеграмма из штаба Арагонского фронта военному министру Испанской Республики и этот пример отношения к ним вовсе не является единичным.

Интересно, что именно здесь, на Арагонском фронте произошло одно из наиболее массированных танковых наступлений республиканцев. В плане понимания неудач наших танков в Испании его пример является весьма показательным, вот почему есть смысл рассказать о нем по-подробнее...