Сергей, а что такое мнительность для тебя, что ты имеешь ввиду под ней?
Я воспользовалась определением в словаре, так как сходу даже не смогла сообразить, что это такое.
Мнительность - склонность видеть во всём опасность, что-либо неблагоприятное; болезненная подозрительность, недоверчивость.
Ты это значение слова вкладываешь в свой вопрос?
Если такое, то, мне кажется, это связано с направлением помыслов. Человеческая природа, как известно, не терпит пустоты. Мы можем думать или о хорошем или о плохом. Нейтральности быть не может.
Или о Боге или о себе!
добавлено: 29 мар 2015
Если с духовной точки зрения попробовать объяснить, то я бы сказала (как абсолютно не духовный человек), что мнительность от отсутствия навыка справляться с дурными помыслами. Очень хороший пример, как можно это делать, есть в книге Паисия Святогорца (кстати, если интересно про работу с помыслами, очень советую весь III том "Слов" Паисия Святогорца).
Однажды ко мне в каливу пришел мальчик - ученик второго класса гимназии. Он постучал железным клепальцем в дверь калитки. Хотя меня ждал целый мешок непрочитанных писем, я решил выйти и спросить, что он хочет. «Ну, - говорю, - что скажешь, молодец?» - «Это, - спрашивает, - калива отца Паисия? Мне нужен отец Паисий». - «Калива-то, - отвечаю, - его, но самого Паисия нет - пошел купить сигареты». - «Видно, - с добрым помыслом ответил паренек, - батюшка пошел за сигаретами, потому что хотел оказать кому-то услугу». - «Для себя, - говорю, - покупает. У него кончились сигареты, и он, как угорелый, помчался за ними в магазин. Меня оставил здесь одного, и я даже не знаю, когда он вернется. Если увижу, что его долго нет, - тоже уйду». В глазах у паренька заблестели слезы, и он - опять с добрым помыслом - произнес: «Как мы утомляем Старца!» - «А зачем он тебе, - спрашиваю, - нужен?» - «Хочу, - говорит, - взять у него благословение». - «Какое еще благословение, дурачок! Он же в прелести! Такой беспутный человечишка - я его знаю как облупленного. Так что зря не жди. Ведь он, когда вернется, будет сильно не в духе. А то еще и пьяный заявится - он ведь вдобавок ко всему и за воротник не прочь заложить». Однако, что бы я ни говорил этому пареньку, ко всему он относился с добрым помыслом «Ну ладно, - сказал я тогда, - я подожду Паисия еще немного. Скажи, что ты хочешь, и я ему передам». - «У меня, - отвечает, - есть для Старца письмо, но я дождусь его, чтобы взять у него благословение».
Видите как! Что бы я ни говорил - он все принимал с добрым помыслом. Я ему сказал: «Этот Паисий, как угорелый, помчался за сигаретами», а он, услышав это, начал вздыхать, на глазах появились слезы. «Кто знает, зачем он за ними пошел? - подумал он. - Наверное, хотел сделать доброе дело». Другие столько читают [и добрых помыслов не имеют]. А здесь - ученик второго класса гимназии имеет такие добрые помыслы! Ты ему портишь помысл, а он мастерит новый, лучше прежнего, и на основании его приходит к лучшему заключению. Этот ребенок привел меня в восхищение. Такое я увидел впервые.

Всякий ли гнев и подозрительность — грех?

В наших церковных лавках есть брошюры для тех, кто хочет исповедоваться, где предлагается «полная исповедь», точнее, перечисление грехов. Конечно, всех грехов здесь, на земле, вам никто не исчислит, только Бог ведает все. И эти книжечки, разумеется, полными быть не могут. Очень плохо, что в них есть некоторые вещи, по меньшей мере странные; некоторые составители однозначно объявляют грехом, например: гневаться, ругаться, иметь подозрительность. О том, что эти действия не всегда греховны, я докажу ниже.

В семьях, в быту, на работе, на улице бывают разные конфликтные ситуации. Старшее поколение должно воспитывать младшее. Если мы не будем воспитывать детей, то вырастет «кнут», который будет стегать и родителей, и общество.

В тюрьмах, в зонах сидят преступники, но ведь они были когда-то детьми, такими милыми и хорошими. Что с ними сталось? Да ничего, — просто дали себе волю грешить. Дай себе волю — попадешь в неволю. Чем больше воля, тем хуже доля. Волю дать—добра не видать. Не умом грешат, а волей. Так гласит народная мудрость. Родители должны быть своевременным заслоном для греха в своих детях. Но если я не умею играть на пианино, разве я смогу кого-нибудь научить? Конечно, нет. Так и в воспитании, — его нужно начинать с себя.

От Бога человеку дано чувство понимания правды, истины, и. если нарушаются духовные законы, то в его сердце справедливо возникает гнев. К сожалению, с грехопадением все в человеке изуродовалось, вывернулось наизнанку, все стало вверх тормашками. При христианской правильной духовной жизни эта поврежденность мало-помалу исцеляется, человек исправляется, освящается, приближается к преподобию. И справедливый гнев становится добродетелью, становится добрым качеством человека.

Мы видим, что и Христос гневается.

Когда Христос воскрес, ученики не поверили Марии Магдалине, сказавшей им об этом. Далее сказано: « и поносил неверствию их и жестокосердию, яко видевшим Его восставша не яша веры» (Мк. 16:14). Что значит «поноси неверствию их»? — значит, гневался, ругал, упрекал, и т.п.

Далее видим, что Христос ругается и говорит своим ученикам: «О, несмысленныя и косныя сердцем!» (Лк. 24:25). Кто такие «несмысленные»? конечно, неразумные. Подобно: « О, роде неверный и развращенный, доколе буду в вас и терплю вы?». (Лк. 9:41).

Когда вошел Иисус в синагогу в субботу, там был человек, имущий сухую руку. Спросил Христос тут бывших: исцелить ли в субботу. Молчат. И сказано: «И, воззрев на них с гневом , скорбя о окаменении сердец их». И сказал человеку: «Протяни руку твою». Он протянул, и стала рука его здорова как и другая. (Мк.3:5).

Еще одно упоминание о гневе Христа: эпизоды изгнания торговцев из храма (Мф. 21:12, Мк. 11:15, Лк.19:45, Ин. 2:15).

Да, гнев возможен. Практически на протяжении всего Евангельского повествования говорится о том, как Христос упрекает, ругает книжников и фарисеев, — это постоянное, жесткое противостояние между Богом и людьми, одержимыми духом века сего.

« Гневаясь, не согрешайте … приносите жертву правды и уповайте на Господа» (Пс. 4:5-6), (Еф.4:26), то есть, при определенных условиях гнев — доброе качество. Напрасный гнев — грех, потому что имеет страстную основу: потревоженную гордыню, самолюбие, сребролюбие, сластолюбие, и прочее. Такой гнев происходит от человеческой поврежденности, от обезбоженности; он слеп, неадекватен, сопричастен духу злобы—диаволу. «…говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно , подлежит суду» (Мф. 5:22). «Гнев человека (поврежденного грехом) не творит правды Божией» (Иак. 1:20); «Солнце да не зайдет в (напрасном) гневе вашем, и не давайте место диаволу», «Никакое гнилое слово да не исходит от уст ваших», «всякое раздражение и ярость, и гнев (напрасный), и крик, и злоречие со всякою злобою да будут удалены от вас» (Еф. .4:29;31).

Все это бывает, когда человек забывает о молитве. Запинается о свою страстность и падает, разбивая лоб. Как невозможно идти по лесу, не поднимая ног, иначе будешь запинаться о коряги, валежник, корни, так и без молитвы невозможно идти по жизни. Если упал в какой-либо грех, сразу ищи причину: забвение о молитве.

«Молитесь, чтобы не впасть в искушение» (Лк. 22:40), «ибо без Меня не можете творить ничего» (Ин. 15:5).

Да и как бороться с грехами и в себе и в обществе без гнева праведного? Как сочетать такие понятия как «смирение» и «гнев»? но ведь Христос сочетал и гнев, и смиренную любовь, точнее, — Его гнев был актом любви.

Все эти затруднения пройдут, если мы поймем, чтó есть праведный гнев и чтó есть настоящее смирение.

Настоящий христианин—это воин и воюет он в первую очередь против духа века сего, против греха, в первую очередь в себе самом. Как член Церкви и государства, он должен иметь активную гражданскую позицию (если, конечно, не к нему относятся слова Христа «оставь мертвым погребать своих мертвецов» (Мф 8:22), (Лк. 9:60).

Смирение — это не какая-то никчемность, забитость, аморфность. Смирение — это четкое, ясное видение своей греховности, своего ничтожества без Бога, видение глубокой своей ненормальности, поврежденности.

Бороться с грехом невозможно без гнева, и гнев этот есть закономерная реакция и на личные грехи, и на грехи ближних и общества. Отмечу, что ненавидеть надо не грешника—человека, личность, но грех, живущий в нем . «Всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца» (1Ин. 3:15).

Конечно, в масштабах даже своей улицы остановить зло невозможно. Но если и в самых близких искоренить невозможно, то затормозить желательно; и если удастся, то благо будет всем.

Я уже говорил о воспитании в семье. На старших возложена обязанность по воспитанию детей; и бывают случаи, когда необходимо их вразумить, — иногда мягко, нежно, а иногда и жестко, резко; иногда буквально «схватить за рукав», даже применить силу, ударить, чтобы остановить на пути зла. Также бывает необходимо поступить и со взрослыми людьми. И это не будет грехом, это будет актом любви. Вспомните, чтобы остановить зло, бывает необходимо и противление силой, иногда и война. И это по-христиански. Если вы остановите негодяя, хама, мерзавца, вы совершите благое дело по отношению ко всем, ведь мы, человечество, — единый организм.

«Итак, во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними, ибо в этом закон и пророки». (Мф. 7:12), (Лк. 6:31).

И если я впаду в грех, и меня кто-то адекватными мерами приведет в осознание, видение моих грехов, я искренно буду благодарен этому человеку, — он поступил по любви, не дал мне погибнуть.

Прекрасно ответил один батюшка спросившему его молодому человеку: «Если я вижу, что кто-то насильно девушку затаскивает в кусты, что мне делать: проповедь прочитать или по морде дать?» «Сначала по морде дать, а потом проповедь прочитать», — был разумный ответ. Вспомните жития святых—«правила веры и образа кротости» — святителя Николая и его удар Арию; вспомните блаженного Василия Московского и царя Иоанна Грозного. Они не боялись человеков и вели себя порой очень жестко. Да, ситуации бывают разные. Простите, что немного расскажу про себя, не ради глупого тщеславия, нет, но ради примера. Я стараюсь ходить по городу преимущественно в подряснике, чтобы люди видели, что идет священник, и можно свободно подойти, о чем-то спросить, попросить, подсказать. Знаю, что хождение в подряснике есть своеобразная проповедь. В транспорте, на остановках, на улице подходят разные люди: по делу, с серьезными духовными вопросами, бывает, подходят и сектанты, атеисты, хамы, пьяницы и прочие. Если я вижу, что ко мне обращаются, то мысленно прошу у Бога помочь мне ответить. И если так помолюсь кратко, то Господь дает, что и как ответить. Если по делу серьезному, то ответ дает Бог серьезный, нужный, дает ключ к проблеме, да такой, что ты сам удивляешься и твой слушатель приходит в умиление и радость или утешается ответом. Если сектант или атеист с нападками от своей веры, то он уходит посрамленным и битым православными аргументами. Хам или пьяный тоже получает адекватный ответ, и замолкают их уста. Но если я, по нерадению и рассеянности, забуду помолиться, останусь только со своим разумом, то ответ мой превращается в ерунду, какую-то кашу, начинается «пробуксовка». Стоп! Я же забыл помолиться! Господи, помоги! И — приходят нужные слова, примеры, и ситуация меняется в корне. «Воззовет ко Мне, и услышу его, … и явлю ему спасение Мое». (Пс. 90:15). «Просите, и дастся вам» (Мф. 7:7). «Без Меня не можете творить ничего» (Ин. 15:5). Вот средство гневаясь, не согрешать: это молиться.

Если с внутренней молитвой сделать замечание согрешающему, укорить его или по-иному попытаться отвратить его от греха, то этот человек скорее придет в осознание своего греха, почувствует, что не прав, почувствует не столько умом, сколько сердцем, благодаря вашей молитве.

Молитва — это всегда необходимая вещь, тем более в сложной, конфликтной ситуации.

Помолись, человек, вопроси Бога, как тебе поступить : мягко или жестко, словом или делом исправить ситуацию? Господь не оставит без ответа.

Без любви и молитвы люди становятся чужими, сердца их озлобляются, конфликтная ситуация усугубляется. Но если помолишься, меняется все. Главное, чтобы нами двигала любовь к ближнему, в том числе и в гневе.

Поэтому на исповеди нужно каяться в напрасном, безлюбовном гневе, в напрасной ругани.

Также в некоторых книжках пишут, что подозрительность всегда есть грех. Это непонятно и противоречит здравому смыслу. Разве естественная подозрительность не свидетельствует об осторожности, рассудительности, осмотрительности человека? Мы из жизни знаем, и Святое Писание говорит: «Всяк человек ложь» (Пс. 115:2). Знаем, что есть люди подлые, лживые, двоедушные. Зачем ослеплять свой ум и напрасно доверять им, уподобляясь неразумным детям? Знаем же, что и диавол, человекоубийца искони, действует хитро и тонко, часто через людей. Подозрительность, недоверие к незнакомому человеку, организации, тайному обществу, секте естественна и необходима, чтобы нам не погибнуть, не стать слепыми орудиями в чужих аферах, преступлениях. Ведь нам не случайно дан ум. Христос говорит: «Будьте мудры как змии» (Мф. 10:16). «Братия! Не будьте дети умом» (1Кор. 14:20). Слепая, детская наивность может бедой обернуться для человека. Да, в вере в Бога, в вере Евангельской мы должны быть как дети, но живя в мире сем прелюбодейном, грешном, лукавом, мы должны жить мудро, осторожно и осмотрительно. «Итак, смотрите, поступайте осторожно, не как неразумные, но как мудрые, дорожа временем, потому что дни лукавы» (Еф. 5:15).

Есть ряд профессий, связанных с необходимостью подозрений, недоверия, и большинство их из области защиты человека и общества. Сюда входят сотрудники правоохранительных органов (им при раскрытии преступлений необходимо выявлять подозреваемых), здесь и военные, и политики, и педагоги, и предприниматели. Что же, все эти профессии считать греховными? Конечно, нет. Дети не сразу становятся подозрительными, но опыт жизни вырабатывает у них некий условный защитный рефлекс. А в духовной жизни не испытываем ли мы с подозрением какой-либо помысел или поступок: «ты чей: от Бога, от естества нашего или от дьявола?». Ведь и здесь необходимо недоверие, подозрительность, даже к самому себе.

:
Духовная мнительность

Есть и другие предметы веры, не принимаемые без труда некоторыми христианами: всех их перечислить невозможно, но надеемся, что и на этих четырех примерах усердный духовник научится, как бороться против всех подобных сомнений христиан.

Подобное же значение имеет кажущееся человеку по временам неверие в Причастие, даже в Самого Бога. Вера есть чувство очень тонкое, духовное. Как бы она ни была присуща нам, но если мы будем ее ощупывать в себе, как бы давая себе отчет во всех качествах нашего чувства к Богу или к Божией Матери, то это чувство как бы испаряется на время из области нашего непосредственного ощущения, но, конечно, не из нашей души и сердца. Поступите так даже с самыми грубыми ощущениями, ущипните больно свою руку и начните соображать в это время, чем эта боль отличается от зубной, от головной, - и вы перестанете даже ощущать свою боль. Один немецкий философ, страдая мучительными приступами зубной боли, именно таким способом переставал ее ощущать. Посему и христианин, если в его убеждениях нет каких-либо определенных опровержений истин веры, не должен думать, что в нем нет веры, хотя бы ему так и казалось временно, а должен спокойно молиться и приступать к Святым Таинам, не придавая никакого значения своей мнительности, которая только усиливается при нарочитой борьбе с нею.

Некоторые монастырские духовники поведали мне, что Бог им помогал добиться от кающихся признания в таких грехах, которые они не решались открыть на прежних исповедях в продолжение десяти, двадцати лет, а потому мучились целую жизнь и считали себя погибшими для спасения, зная слова Церкви: "Аще ли что скрыеши от мене, сугуб грех имаши; внемли убо, понеже пришел еси во врачебницу, да не неисцелен отыдеши" Грехи эти бывают или очень постыдные и грязные, противоестественные по 7-й заповеди, например: кровосмешение, скотоложство, деторастление (все это бывает весьма часто, и притом иногда у людей, которые пользуются уважением окружающих), или преступные в уголовном смысле: убийство, детоубийство, воровство, грабеж, попытки отравления, злостное оклеветание из ревности или зависти, внушение ненависти к близким, возбуждение ближних против Церкви и веры и т.п. Если духовник прямо поставит вопрос о таком грехе, то кающийся, пожалуй, не отречется, но сам сказать своего преступления не решится. Между тем, предлагать каждому вопросы о всех таких гнусных грехах тоже невозможно. Должно, по окончании обычных вопросов, ласковым и тихим голосом сказать: "Может быть, есть грех, в котором тебе совестно сознаться? Может быть, ты что-нибудь не решился сказать о своих грехах на прежних исповедях или забыл, а потом вспомнил и уже не осмеливался сказать духовнику?" Весьма возможно, что прихожанин ответит утвердительно, но все же будет колебаться высказать, в чем именно было дело. Иногда в это время у них (особенно у женщин) начинается плач и дрожь, они покрываются потом, а говорить не решаются. Тогда умножь свою ласку и участие и говори: отложи стыд, чтобы не быть постыженным на Страшном Суде пред всеми, а здесь, кроме меня и Ангелов, никто ничего не узнает, а нашего брата священника грехом не удивишь; мы за день наслушались таких вещей, что удивляться нам уже нечему. Если исповедывающийся все-таки не решится прямо сказать, в чем дело, то скажи ему: "Ну вот, тебе легче будет признаться, если я тебя буду спрашивать по заповедям: касается ли твой грех седьмой заповеди против плотского наслаждения? или воровства или злодеяния людям? или богохульства? и т.д. Когда будет дан обычный ответ на род греха, тогда спрашивай уже, какой именно грех, и перечисляй грехи. Люди простые назвать даже иногда своего греха не сумеют; тогда спрашивай описательно, и когда кающийся, познав в твоем лице не грозного обличителя, а состраждущего ему друга, наконец скажет о своем преступлении, не ужасайся и не негодуй, ибо он сам себя довольно укорял, а только посетуй, зачем он раньше не сказал о сем, зачем скрывал на прежних своих исповедях: ведь он мог умереть не сознавшись и навсегда погубить свою душу; лгущие на исповеди обыкновенно оканчивают свою земную жизнь самоубийством; пусть же грешник уже в том усматривает Божие к себе милосердие, что Господь не лишил его возможности исповедать свой грех. Затем скажи ему, какая епитимья и сколь долгое лишение Святого Причастия полагается за сие по Номоканону; но, если видишь глубокое раскаяние человека, и если грех совершен давно, то рассуди, не допустить ли его к Причастию завтра же, и потребуй от него немедленного или постепенного заглаждения последствий греха: если он что незаконно себе присвоил, пусть возвратит; если кого обесчестил, пусть удовлетворит, или испросит прощения; если наплодил незаконных детей, пусть содержит их и т.д. Затем, если человек растроган и видимо желает освободить совесть свою от греха, положи ему епитимию, предварительно спросив его, молится ли он вообще, бывает ли в церкви, и если ни того, ни другого не делает, то, конечно, не будет смысла накладывать на него посты, но дай ему в виде епитимии завет хоть три-четыре молитвы читать утром и вечером и постоянно с покаянием вспоминать перед Богом о своем падении. Если же он человек религиозный, то назначь ему канон или богомоление в отдаленной обители, но предварительно узнай обстоятельства его жизни и быта, а не прорекай епитимии как пророк, но прилагай врачевание с разумом.

К епитимиям мы еще, вероятно, вернемся, а теперь уместно сказать о том, что должно не менее, чем окамененного нечувствия, опасаться уныния и отчаяния в кающихся. Эти чувства гнетут их после грехов непоправимых, например: детоубийства или истребления плода, причинения кому-либо непоправимого вреда, несчастья, а иногда люди подвергаются унынию просто по причине собственных горестей - смерти детей, почитаемой наказанием Божиим за прежние грехи, запутанных обстоятельств и т.п. Исцеление духовных чад от этих демонских искушений - уныния и отчаяния, достигается не столько пояснением истин Божиих, как, например, напоминанием о спасении Благоразумного Разбойника, Закхея, блудницы и т.п., сколько явлением братского участия и сострадания человеку: "Если мне тебя жаль, то Отец ли Небесный тебя не пожалеет? Знай, брат, что уныние от диавола, почему мы и молимся в посту с земными поклонами, чтобы Бог не допустил нас до уныния. При сем имей в виду, что уныние и отчаяние всегда имеют в себе скрытый яд гордыни или самолюбия, как бы начаток некоего ропота и укоризны Промыслу, что попустил тебя впасть в беду или грех. Отгони от себя это озлобленное чувство на Бога или на людей, вникни в себя самого и признайся, что сам ты кругом виноват в том, что поддался злым наветам диавола или злых людей и опустился, что не Бог тебя дал в обиду, а сам ты обидел Бога, согрешив против Него и отвергая многократную Его вспомоществующую десницу. Тогда тяжелый камень озлобления свалится с твоего сердца, а с ним отпадет и уныние, и ты уже с умиленным сокрушением вознесешь ко Господу покаянную мольбу, а затем и радостное благодарение."

Подобное же значение имеет кажущееся человеку по временам неверие в Причастие, даже в Самого Бога. Вера есть чувство очень тонкое, духовное. Как бы она ни была присуща нам, но если мы будем ее ощупывать в себе, как бы давая себе отчет во всех качествах нашего чувства к Богу или к Божией Матери, то это чувство как бы испаряется на время из области нашего непосредственного ощущения, но, конечно, не из нашей души и сердца. Поступите так даже с самыми грубыми ощущениями, ущипните больно свою руку и начните соображать в это время, чем эта боль отличается от зубной, от головной, - и вы перестанете даже ощущать свою боль. Один немецкий философ, страдая мучительными приступами зубной боли, именно таким способом переставал ее ощущать. Посему и христианин, если в его убеждениях нет каких-либо определенных опровержений истин веры, не должен думать, что в нем нет веры, хотя бы ему так и казалось временно, а должен спокойно молиться и приступать к Святым Тайнам, не придавая никакого значения своей мнительности, которая только усиливается при нарочитой борьбе с нею.

Страница 6 из 18

7. Духовная мнительность

Еще более необходимо ему различать неверие или сомнение действительное от неверия и сомнения мнимого или кажущегося, которое неопытных христиан иногда тяжко угнетает и ставит в безпомощное положение. Иной верующий и молящийся христианин сетует пред духовником так: временами я верую в причастие, временами я верую в Бога, временами как будто вовсе не верую. Ответы на подобное сетование я поместил в последнем или предпоследнем номере Приходского Листка, издававшегося при Св. Синоде, в феврале 1917 г., а затем в IV -м дополнительном томе своих сочинений (Киев, 1918 г.) в «Письме к священнику о научении молитве». Такие помыслы неверия возникают в душах людей мнительных, любящих перещупывать все свои ощущения и исполненных постоянной суетной боязни, как бы в чем не промахнуться, как бы не оказаться в чем-либо неисправным. То им кажется, что они больны, сами, или их дитя начинает хворать или вот-вот захворает и т. п. Нередко они впадают в еще большую беду, в так называемые «хульные помыслы», когда в их голове, совершенно против их воли, с мыслью об имени Христовом или Богородицы складываются те или иные ругательные слова, и, конечно, чем они больше борются против таких нелепых сочетаний, тем последние настойчивее теснятся в их голову. Неопытные люди с ужасом начинают считать себя богохульниками, а неопытные духовники начинают им говорить о тяжком грехе богохульства, о хуле на Св. Духа как наибольшем из всех грехов. После этого те бедняжки сейчас же начинают испытывать прилив ругательных выражений на Святого Духа, мучатся, худеют и даже помышляют о самоубийстве, мысля себя все равно уже погибшими вовеки. И не поможет духовник мучимым помыслами, пока они не встретятся с более осведомленным в духовной жизни человеком, который разъяснит им, что лучшее лекарство имеется во всякой духовной книжной лавке и стоит недорого; оно называется в брошюрке того же Св. Димитрия «О хульных помыслах», где со слов древних великих отцев поясняется, что таковые помыслы, не будучи плодами ненависти против Бога и святых, а просто сочетаниями ругательных слов или звуков в голове мнительного человека, вовсе не составляют греха и на них не должно обращать никакого внимания, а спокойно молиться и приобщаться, какие бы глупые слова или образы ни теснились в голове. – Подобное же значение имеет кажущееся человеку по временам неверие в причастие, даже в самого Бога. Вера есть чувство очень тонкое, духовное. Как бы она ни была присуща нам, но если мы будем ее ощупывать в себе, как бы давая себе отчет во всех качествах нашего чувства к Богу или к Божией Матери и т.п., то это чувство как бы испаряется на время из области нашего непосредственного ощущения, но, конечно, не из нашей души и сердца. Поступите так даже с самыми грубыми ощущениями, ущипните больно свою руку и начните соображать в это время, чем эта боль отличается от зубной, от головной, – и вы перестанете даже ощущать свою боль. Один немецкий философ, страдая мучительными приступами зубной боли, именно таким способом переставал ее ощущать. Посему и христианин, если в его убеждениях нет каких-либо определенных опровержений истин веры, не должен думать, что в нем нет веры, хотя бы ему так и казалось временно, а должен спокойно молиться и приступать к Св. Тайнам, не придавая никакого значения своей мнительности, которая только усиливается при нарочитой борьбе с нею.

7. Духовная мнительность

Возможно вас заинтересует