Первым российским генералом, которому присвоили звание Героя России еще до окончания Первой чеченской, был генерал-полковник Анатолий Романов. В июле 1995 года он, будучи командиром Внутренних войск МВД РФ, возглавил Объединенную группировку федеральных войск в Чеченской республике.
В этой должности Анатолий Александрович прослужил менее трех месяцев – в октябре 1995 года колонна, в составе которой передвигался автомобиль генерала, подорвалась в Грозном на радиоуправляемом фугасе. Романов выжил, получив тяжелейшие ранения. Он до сих пор проходит лечение в военном госпитале. Анатолия Александровича, помимо собственно медперсонала, поддерживают близкие, все эти годы всегда рядом жена Лариса.
Анатолий Александрович был блестящим переговорщиком, много и плодотворно поработавшим для того, чтобы мирно урегулировать военный конфликт в Чечне.
Высшее звание России А. А. Романов получил через месяц после покушения. Ранее, в 1994 году, ему вручили орден «За воинские заслуги». У Анатолия Александровича «Краповый берет» (апрель 1995 года, за развитие спецподразделений ВВ). Это только те награды, которые генерал Романов получил за время Первой чеченской. Прежде были ордена «Красной Звезды» (1988) и «За личное мужество» (1993), медаль «За безупречную службу», юбилейные медали.
За героизм, проявленный в Первой чеченской кампании, Звезду Героя получил еще один генерал Внутренних войск МВД РФ – замкомандующего Северо-Кавказского округа ВВ генерал-майор Николай Скрыпник. Николай Васильевич сменил на своем посту тяжелораненого предшественника, Скрыпник возглавлял в Чечне тактическую группировку Внутренних войск.
Летом 1996 года в районе одного из чеченских сел под непосредственным руководством Н. В. Скрыпника подразделения российских войск проводили операцию по уничтожению крупной банды боевиков, руководимой полевым командиром Доку Махаевым. Бронетранспортер Скрыпника, так же, как и УАЗ генерала Романова, подорвался на радиоуправляемом фугасе. Смертельно раненый генерал не прожил и часа, скончавшись, не приходя в сознание.
Звание Героя России ему посмертно присвоили уже после формального окончания Первой чеченской кампании, в ноябре 1996 года.

С конца XVIII века, когда Россия начала утверждаться на Северном Кавказе, этот регион страны нельзя было назвать спокойным. Характер местности, а также особенности здешнего менталитета вели к непокорству и войне против российских войск, к бандитизму. Кульминацией противостояния горцев, желавших жить по шариату, и русских, стремившихся отодвинуть на юг границы своей империи, стала Кавказская война, продолжавшаяся 47 лет — с 1817 по 1864 годы. Эта война была выиграна русской армией ввиду её численного и технического перевеса, а также за счёт ряда местных внутренних факторов (например, вражды между кланами в Кавказском имамате).

Однако и после завершения Кавказской войны спокойным этот регион не стал. Здесь вспыхивали восстания, однако по мере продвижения российских границ на юг их количество начало уменьшаться. К началу XX века на Кавказе установилось относительное затишье, которое было прервано Октябрьской революцией и последовавшей за ней Гражданской войной. Тем не менее, тогда Северокавказский регион, вошедший в состав РСФСР, быстро удалось «потушить» без лишних потерь и столкновений. Но стоит отметить, что здесь всегда среди части населения царили повстанческие нравы.

Во время развала СССР в Чечено-Ингушской АССР усилились националистические и сепаратистские настроения. Особенно их рост активизировался после объявленной Ельциным своеобразной «доктрины» для субъектов СССР «Берите столько суверенитета, сколько сможете!» И до тех пор, пока за спиной Верховного Совета ЧИАССР стояла пусть уже и не столь крепкая, но всё же власть, открытого выступления быть не могло. Лишь в октябре 1991 года, после того как развал Советского Союза стал очевиден, Временный Высший Совет Чечено-Ингушской АССР принял решение о разделении республики непосредственно на Чеченскую и Ингушскую.

Непризнанное государство

17 октября 1991 года в Чеченской республике прошли выборы президента, в которых одержал победу Джохар Дудаев — Герой Советского Союза, генерал авиации. Сразу после этих выборов в одностороннем порядке была объявлена независимость Чеченской республики Нохчи-Чо. Тем не менее, руководство РСФСР отказалось признавать как результаты выборов, так и независимость мятежного региона.

Ситуация в Чечне накалялась, и уже поздней осенью 1991 года возникла реальная угроза конфликта между федералами и сепаратистами. Новое руководство страны приняло решение ввести войска в мятежную республику и на корню пресечь попытки отделения. Однако российские войска, переброшенные 8 ноября того же года по воздуху в Ханкалу, были блокированы чеченскими вооружёнными формированиями. Более того – стала реальной угроза их окружения и уничтожения, что новому правительству было совершенно ни к чему. В итоге после переговоров между Кремлем и руководством мятежной республики было решено вывести российские войска, а оставшуюся технику передать местным вооружённым отрядам. Таким образом, чеченская армия получила танки и БТРы…

В следующие три года обстановка в регионе продолжала ухудшаться, а пропасть между Москвой и Грозным – увеличиваться. И хоть с 1991 года Чечня и была по сути независимой республикой, но на деле она не была никем признана. Тем не менее, непризнанное государство имело свой флаг, герб, гимн и даже конституцию, принятую в 1992 году. Кстати, именно эта конституция и утвердила новое название страны – Чеченская республика Ичкерия.

Становление «независимой Ичкерии» было тесно связано с криминализацией её экономики и власти, ввиду чего стало ясно, что фактически Чечня будет жить за счёт России, при этом абсолютно не желая быть в её составе. На территории республики и в приграничных с ней регионах России процветали разбой, грабёж, убийства и похищения людей. И чем больше совершалось преступлений в регионе, тем становилось яснее, что дальше так продолжаться не может.

Однако понимали это не только в России, но и в самой Чечне. 1993-1994 года ознаменовались активным формированием оппозиции режиму Дудаева, особенно заметным в северном, Надтеречном районе страны. Именно здесь в декабре 1993 года был сформирован Временный совет Чеченской республики, опиравшийся на Россию и ставивший цель свержение Джохара Дудаева.

Ситуация накалилась до предела осенью 1994 года, когда сторонники новой, пророссийской администрации Чечни овладели севером республики и начали движение на Грозный. В их рядах были и российские военнослужащие – в основном из гвардейской Кантемировской дивизии. 26 ноября войска вступили в город. Первоначально они не встречали сопротивления, но сама операция была спланирована просто ужасно: войска даже не имели планов Грозного и двигались к его центру, нередко спрашивая дорогу у местных жителей. Однако вскоре конфликт перешёл в «горячую» стадию, в результате которой чеченская оппозиция была полностью разгромлена, Надтеречный район вновь перешёл под контроль сторонников Дудаева, а российские бойцы частью были убиты, частью попали в плен.

В результате этого краткосрочного конфликта российско-чеченские отношения обострились до предела. В Москве было решено ввести войска в мятежную республику, разоружить незаконные вооружённые бандформирования и установить полный контроль над регионом. Предполагалось, что большинство населения Чечни поддержат операцию, которая планировалась исключительно как краткосрочная.

Начало войны

1 декабря 1994 года российская авиация нанесла бомбовые удары по аэродромам, находившимся под контролем чеченских сепаратистов. В результате немного численная чеченская авиация, представленная в основном транспортными самолётами Ан-2 и устаревшими чехословацкими истребителями L-29 и L-39, была уничтожена.

Спустя 10 дней, 11 декабря, Президент Российской Федерации Б. Ельцин подписал указ о мерах по восстановлению конституционного порядка на территории Чеченской республики. Дата начала операции была назначена среду 14 декабря.

Для ввода войск в Чечню была создана Объединённая группа войск (ОГВ), которая имела в своём составе как воинские части Министерства обороны, так и войска МВД. ОГВ была разделена на три группировки:

• Западная группировка, целью которой был вход на территорию Чеченской республики с запада, с территории Северной Осетии и Ингушетии;
• Северо-западная группировка – её целью был вход в Чечню из Моздокского района Северной Осетии;
• Восточная группировка – входила на территорию Чечни из Дагестана.

Первой (и главной) целью объединённой группы войск был город Грозный – столица мятежной республики. После овладения Грозным планировалось зачистить южные, горные районы Чечни и завершить разоружение отрядов сепаратистов.

Уже в первый день операции, 11 декабря, силы Западной и Восточной группировок российских войск были блокированы недалеко от границ Чечни местными жителями, надеявшимися таким образом предотвратить конфликт. На фоне этих группировок наиболее успешно действовала Северо-западная группа, войска которой уже к исходу 12 декабря вплотную подошли к населённому пункту Долинский, расположенному всего в десяти километрах от Грозного.

Лишь к 12-13 декабря, попав под обстрел и применив силу, Западная группировка, равно как и Восточная, всё-таки прорвалась в Чечню. В это время войска Северо-западной (или Модздокской) группировки были обстреляны реактивными установками залпового огня «Град» в районе Долинского и были втянуты в ожесточённые бои за этот населённый пункт. Овладеть Долинским удалось лишь к 20 декабря.

Движение всех трёх группировок российских войск к Грозному проходило постепенно, хоть и при отсутствии постоянного огневого контакта с сепаратистами. В результате этого продвижения уже к концу 20-х чисел декабря российская армия практически вплотную подошла в городу Грозный с трёх сторон: севера, запада и востока. Однако здесь же российским командованием была допущена серьёзная ошибка — хоть и предполагалось первоначально, что перед решающим штурмом город необходимо полностью блокировать, но в реальности этого сделано не было. В этой связи чеченцы спокойно могли направлять в город подкрепления из южных, контролируемых ими районов страны, а также эвакуировать туда раненых.

Штурм Грозного

До сих пор неясно, что в действительности побудило российское руководство начать штурм Грозного уже 31 декабря, когда для того не было почти никаких условий. Часть исследователей называет причиной желание военно-политической верхушки страны взять Грозный «с ходу» для собственной выгоды, не учитывая и даже игнорируя бандформирования мятежников как военную силу. Другие исследователи указывают, что таким образом командующие войсками на Кавказе хотели сделать «подарок» ко дню рождения министра обороны Российской Федерации Павла Грачёва. Широко распространены слова последнего, что, «Грозный может быть взят за два часа одним воздушно-десантным полком». Однако нужно помнить, что в этом высказывании министр говорил, что взятие города возможно лишь при условии полной поддержки и обеспечения действий армии (артиллерийская поддержка и полное окружение города). В реальности — благоприятствующих условий, увы, не было.

31 декабря российские войска выдвинулись на штурм Грозного. Именно здесь командующими была допущена вторая вопиющая ошибка — на узкие улицы города без надлежащей разведки и поддержки пехотой были введены танки. Итог такого «наступления» был весьма предсказуем и печален: большое количество бронетехники было сожжено или захвачено, некоторые части (например, 131-я отдельная Майкопская мотострелковая бригада) были окружены и понесли существенные потери. При этом подобная ситуация развернулась на всех направлениях.

Единственным исключением можно назвать действия 8-го гвардейского армейского корпуса под командованием генерала Л. Я. Рохлина. При втягивании войск корпуса в столицу Чечни на ключевых точках выставлялись посты, находившиеся в непосредственной близости друг от друга. Таким образом, опасность отсечения группировки корпуса была несколько снижена. Тем не менее, вскоре и войска корпуса также были окружены в Грозном.

Уже 1 января 1995 года стало ясно: попытка российских войск взять Грозный штурмом провалилась. Войска Западной и Северо-западной группировок были вынуждены отступить из города, готовясь к новым сражениям. Наступило время затяжных боёв за каждое здание, за каждый квартал. При этом российское командование сделало вполне правильные выводы, и войска сменили тактику: теперь действия велись небольшими (не больше взвода), но очень мобильными десантно-штурмовыми группами.

Для осуществления блокады Грозного с юга в начале февраля была образована Южная группировка, которая вскоре сумела перерезать трассу Ростов-Баку и прервать поставку снабжения и подкрепления боевикам в Грозном из южных горных районов Чечни. В самой же столице чеченские бандформирования постепенно отступали под ударами российских войск, неся заметные потери. Окончательно Грозный перешёл под контроль российских войск 6 марта 1995 года, когда остатки войск сепаратистов отступили из его последнего района – Черноречья.

Боевые действия в 1995 году

После взятия Грозного, перед Объединённой группой войск встала задача занятия равнинных районов Чечни и лишения боевиков баз, расположенных здесь. При этом российские войска стремились иметь хорошие отношения с мирным населением, уговаривая его не оказывать помощь боевикам. Такая тактика очень скоро принесла свои результаты: уже к 23 марта был взят город Аргун, а к концу месяца – Шали и Гудермес. Наиболее ожесточёнными и кровопролитными были бои за населённый пункт Бамут, который так и не был взят до конца года. Однако результаты мартовских боёв были весьма успешными: от противника была очищена почти вся равнинная территория Чечни, а боевой дух войск был высок.

После взятия под свой контроль равнинных территорий Чечни, командование ОГВ заявило о временном моратории на ведение боевых действий. Это было связано с необходимостью перегруппировки войск, приведения их в порядок, а также возможного начала мирных переговоров. Однако достигнуть какой-либо договорённости не вышло, поэтому уже с 11 мая 1995 года начались новые бои. Теперь российские войска устремились к Аргунскому и Веденскому ущельям. Однако здесь они столкнулись с упорной обороной противника, ввиду чего были вынуждены начать маневрирование. Изначально направлением главного удара был населённый пункт Шатой; вскоре направление было изменено на Ведено. В результате российским войскам удалось нанести поражение силам сепаратистов и взять под свой контроль основную часть территории Чеченской республики.

Тем не менее, стало ясно, что с переходом основных населённых пунктов Чечни под российский контроль война не закончится. Особенно чётко это обозначилось 14 июня 1995 года, когда группа чеченских боевиков под командованием Шамиля Басаева дерзким рейдом сумела захватить городскую больницу в городе Будённовске Ставропольского края (что расположен примерно в 150 километрах от Чечни), взяв в заложники около полутора тысяч человек. Примечательно, что данный террористический акт был осуществлён именно тогда, когда президент Российской Федерации Б. Н. Ельцин заявил, что война в Чечне практически окончена. Первоначально террористы выдвигали такие условия, как вывод российских войск из Чечни, но затем, с течением времени, они потребовали деньги и автобус в Чечню.

Эффект от захвата больницы в Будённовске был подобен разорвавшейся бомбе: общественность была шокирована столь дерзким и, самое главное, удачным терактом. Это был серьёзный удар по престижу России и российской армии. В последующие дни был осуществлён штурм больничного комплекса, приведший к тяжёлым потерям как среди заложников, так и среди силовиков. В конечном итоге российское руководство решило выполнить требования террористов и позволило им выехать на автобусах до Чечни.

После захвата заложников в Будённовске начались переговоры между российским руководством и чеченскими сепаратистами, на которых 22 июня удалось добиться введения моратория на боевые действия на неопределённый срок. Однако данный мораторий систематически нарушался обеими сторонами.

Так, предполагалось, что контроль над ситуацией в чеченских населённых пунктах возьмут местные отряды самообороны. Однако под видом таких отрядов нередко в аулы возвращались и боевики с оружием. В результате таких нарушений локальные бои шли по всей территории республики.

Процесс мирного урегулирования продолжался, но конец ему был положен 6 октября 1995. В этот день было осуществлено покушение на командующего Объединённой группой войск генерал-лейтенанта Анатолия Романова. Сразу же после этого были нанесены «удары возмездия» по некоторым чеченским населённым пунктам, а также произошла некоторая активизация боевых действий на территории республики.

Новый виток эскалации чеченского конфликта произошёл в декабре 1995 года. 10 числа чеченские отряды под командованием Салмана Радуева внезапно заняли город Гудермес, удерживавшийся российскими войсками. Тем не менее, российское командование своевременно оценило обстановку, и уже в ходе боёв 17-20 декабря вновь вернуло город в свои руки.

В середине декабря 1995 года в Чечне были проведены президентские выборы, на которых с огромным преимуществом (получив около 90 процентов) победу одержал главный пророссийский кандидат Доку Завгаев. Сепаратисты результаты выборов не признали.

Боевые действия в 1996 году

9 января 1996 года группа чеченских боевиков совершила рейд на город Кизляр и вертолётную базу. Им удалось уничтожить два вертолёта Ми-8, а также захватить больницу и 3000 мирных жителей в качестве заложников. Требования были аналогичными, что и в Будённовске: предоставление транспорта и коридора для беспрепятственного ухода террористов в Чечню. Российское руководство, наученное горьким опытом Будённовска, решило выполнить условия боевиков. Однако уже в пути было решено помешать террористам, в результате чего они изменили план и совершили рейд на село Первомайское, которое было ими захвачено. На этот раз было решено взять село штурмом и уничтожить силы сепаратистов, однако штурм завершился полным провалом и потерями среди российских войск. Патовая ситуация вокруг Первомайского наблюдалась ещё несколько дней, однако ночью 18 января 1996 года боевики прорвали окружение и ушли в Чечню.

Следующим громким эпизодом войны стал мартовский рейд боевиков на Грозный, который стал полной неожиданностью для российского командования. В результате чеченским сепаратистам удалось временно овладеть Старопромысловским районом города, а также захватить немалые запасы питания, медикаментов и оружия. После этого бои на территории Чечни разгорелись с новой силой.

16 апреля 1996 года у селения Ярышмарды российская военная колонна попала в засаду боевиков. В результате боя российская сторона понесла огромные потери, а колонна утратила почти всю бронетехнику.

В результате боёв начала 1996 года стало ясно, что российская армия, сумевшая нанести существенные поражения чеченцам в открытых боях, оказалась фатально неготовой к партизанской войне, подобной той, что имела место ещё каких-то 8-10 лет назад в Афганистане. Увы, но опыт Афганской войны, бесценный и добытый кровью, оказался быстро забыт.

21 апреля в районе села Гехи-Чу ракетой воздух-земля, выпущенной штурмовиком Су-25, был убит президент Чечни Джохар Дудаев. В результате ожидалось, что обезглавленная чеченская сторона станет более сговорчивой, и война вскоре будет прекращена. Реальность, как обычно, оказалась сложнее.

К началу мая в Чечне назрела ситуация, когда можно было начинать переговоры о мирном урегулировании. Этому было несколько причин. Первой и основной причиной была всеобщая усталость от войны. Российская армия, хоть и имела достаточно высокий боевой дух и достаточно опыта для ведения боевых действий, всё равно не могла обеспечить полный контроль над всей территорией Чеченской республики. Боевики также несли потери, а после ликвидации Дудаева были настроены начать мирные переговоры. Местное население пострадало от войны больше всех и естественно, не желало продолжения кровопролития на своей земле. Другой немаловажной причиной были грядущие президентские выборы в России, для победы в которых Б. Ельцину было просто необходимо остановить конфликт.

В результате мирных переговоров между российской и чеченской стороной было достигнуто соглашение о прекращении огня с 1 июня 1996 года. Спустя 10 дней была также достигнута договорённость о выводе из Чечни российских частей кроме двух бригад, задачей которых было сохранение порядка в регионе. Однако после победы на выборах в июле 1996 года Ельцина боевые действия возобновились.

Ситуация в Чечне продолжала ухудшаться. 6 августа боевики начали операцию «Джихад «, целью которой было показать не только России, но и всему миру, что война в регионе далека от завершения. Эта операция началась с массированной атаки сепаратистов на город Грозный, снова оказавшейся полнейшей неожиданностью для российского командования. В течение нескольких дней под контроль боевиков отошла большая часть города, а российские войска, имея серьёзное численное преимущество, так и не сумели удержать ряд пунктов в Грозном. Часть российского гарнизона была блокирована, часть выбита из города.

Одновременно с событиями в Грозном боевикам удалось практически без боя овладеть городом Гудермес. В Аргуне чеченские сепаратисты вошли в город, заняли его почти полностью, но наткнулись на упорное и отчаянное сопротивление российских военнослужащих в районе комендатуры. Тем не менее, ситуация складывалась поистине угрожающей — Чечня запросто могла «полыхнуть».

Итоги Первой чеченской войны

31 августа 1996 года между представителями российской и чеченской стороны был подписан договор о прекращении огня, выводе российских войск из Чечни и фактическом окончании войны. Однако окончательное решение о правовом статусе Чечни было отложено до 31 декабря 2001 года.

Мнения разных историков относительно правильности такого шага, как подписание мирного договора в августе 1996 года, порой диаметрально противоположны. Бытует мнение, что война была окончена именно в тот момент, когда боевики могли быть полностью разгромлены. Ситуация в Грозном, где войска сепаратистов были окружены и методично уничтожались российской армией, косвенно это доказывает. Однако с другой стороны, российская армия морально устала от войны, что как раз и подтверждает быстрый захват боевиками таких крупных городов, как Гудермес и Аргун. В итоге мирный договор, подписанный в Хасавюрте 31 августа (более известный как Хасавюртовские соглашения), явился меньшим из зол для России, ведь армия нуждалась в передышке и реорганизации, положение дел в республике было близким к критическому и угрожало крупными потерями для армии. Впрочем, это субъективное мнение автора.

Итогом Первой чеченской войны можно назвать классическую ничью, когда ни одну из воюющих сторон нельзя твёрдо назвать выигравшей или проигравшей. Россия продолжала выдвигать свои права на Чеченскую республику, а Чечня в результате сумела отстоять свою «независимость», хоть и с многочисленными нюансами. В целом же ситуация кардинально не изменилась, за исключением того, что в следующие несколько лет регион подвергся ещё более существенной криминализации.

В результате этой войны российские войска потеряли примерно 4100 человек убитыми, 1200 — пропавшими без вести, около 20 тысяч — ранеными. Точное число убитых боевиков, равно как и количество погибших мирных жителей, установить не представляется возможным. Известно лишь, что командование российских войск называет цифру в 17400 убитых сепаратистов; начальник штаба боевиков А. Масхадов озвучил потери в 2700 человек.

После Первой чеченской войны в мятежной республике были проведены президентские выборы, на которых весьма закономерно одержал победу Аслан Масхадов. Однако мира на чеченскую землю выборы и окончание войны так и не принесли.

Если у вас возникли вопросы - оставляйте их в комментариях под статьей. Мы или наши посетители с радостью ответим на них

31 августа 1996 года были подписаны Хасавюртовские соглашения, положившие конец Первой чеченской войне. Журналист Олеся Емельянова отыскала участников Первой чеченской кампании и побеседовала с ними о войне, об их жизни после войны, об Ахмате Кадырове и о многом другом.

Дмитрий Белоусов, Санкт-Петербург, старший прапорщик ОМОН

В Чечне постоянно было ощущение: «Что я здесь делаю? Зачем все это надо?», но другой работы в 90-е годы не было. Мне супруга первая после первой же командировки сказала: «Или я, или война». А куда я пойду? Мы из командировок старались не вылезать, там хотя бы зарплату вовремя платили - 314 тысяч. Льготы были, «боевые» платили - это копейки были, точно не помню сколько. И бутылку водки давали, без нее тошновато было, в таких ситуациях от нее не пьянеешь, но со стрессом помогала справляться. Воевал я за зарплату. Дома семья, надо же было ее чем-то кормить. Никакой предыстории конфликта я не знал, ничего не читал.
Срочников молоденьких приходилось спиртом потихонечку отпаивать. Они только после учебки, для них проще умереть, чем воевать. Глаза разбегаются, головы вытаскивают, ничего не соображают. Кровь увидят, убитых увидят - спать не могут.
Убийство противоестественно для человека, хотя он привыкает ко всему. Когда голова не соображает, организм на автопилоте все делает. С чеченцами воевать было не так страшно, как с арабами-наемниками. Они намного опаснее, очень хорошо умеют воевать.

К штурму Грозного нас готовили около недели. Мы - 80 омоновцев - должны были штурмовать поселок Катаяма. Позже узнали, что там было 240 боевиков. В наши задачи входила разведка боем, а потом внутренние войска должны были нас подменить. Но ничего не получилось. Наши же по нам еще и ударили. Связи никакой не было. У нас своя милицейская рация, у танкистов своя волна, у вертолетчиков - своя. Мы рубеж проходим, артиллерия бьет, авиация бьет. Чеченцы испугались, подумали, что дураки какие-то. По слухам, штурмовать Катаяму изначально должен был новосибирский ОМОН, но их командир отказался. Поэтому нас с резерва кинули на штурм.
Среди чеченцев у меня были друзья в оппозиционных районах. В Шали, например, в Урус-Мартане.
После боевых действий кто-то спился, кто-то в дурдом попал - некоторых прямо из Чечни увозили в психушку. Никакой адаптации не было. Жена сразу ушла. Хорошего вспомнить не могу. Иногда кажется, что лучше все это вычеркнуть из памяти, чтобы жить дальше и идти вперед. А иногда хочется высказаться.
Льготы вроде есть, но все только на бумаге. Рычагов, как их получить, нет. Это я еще в городе живу, мне проще, а сельским жителям вообще невозможно. Руки-ноги есть - и то хорошо. Главная неприятность - это что ты рассчитываешь на государство, которое тебе все обещает, а потом оказывается, что ты никому не нужен. Я чувствовал себя героем, получил орден Мужества. Это была моя гордость. Сейчас уже по-другому на все смотрю.
Если бы сейчас предложили поехать повоевать - поехал бы, наверное. Там проще. Есть враг и есть друг, черное и белое - перестаешь видеть оттенки. А в мирной жизни надо крутиться и изгибаться. Это утомительно. Когда Украина началась, хотел поехать, но жена нынешняя отговорила.

Владимир Быков, Москва, сержант пехоты

Когда я попал в Чечню, мне было 20 лет. Это был осознанный выбор, я обратился в военкомат и в мае 1996 года уехал контрактником. До этого два года я учился в военном училище, в школе занимался пулевой стрельбой.
В Моздоке нас загрузили в вертолет Ми-26. Было ощущение, что видишь кадры из американского кино. Когда прилетели в Ханкалу, бойцы, которые уже прослужили некоторое время, предложили мне попить. Мне дали стакан воды. Я сделал глоток, и первая мысль была: «Куда бы это выплеснуть?». Вкус «военной воды» с хлоркой и пантоцидом - своеобразная точка невозврата и понимания, что пути назад нет.
Я себя героем не чувствовал и не чувствую. Чтобы стать героем на войне, надо либо погибнуть, либо совершить поступок, ставший достоянием общественности, либо находиться близко к командиру. А командиры, как правило, далеко.
Моей целью на войне были минимальные потери. Я воевал не за красных или белых, я воевал за своих ребят. На войне происходит переоценка ценностей, ты по-другому начинаешь смотреть на жизнь.
Чувство страха начинает пропадать где-то через месяц, и это очень плохо, появляется безразличие ко всему. Каждый из него выходил по-своему. Кто-то курил, кто-то пил. Я писал письма. Описывал горы, погоду, местных жителей и их обычаи. Потом эти письма рвал. Отправлять все равно не было возможности.

Психологически было тяжело, потому что зачастую не понятно, друг перед тобой или враг. Вроде днем человек спокойно ездит на работу, а ночью выходит с автоматом и обстреливает блокпосты. Днем ты с ним в нормальных отношениях, а вечером он в тебя стреляет.
Мы для себя делили чеченцев на равнинных и горных. Равнинные более интеллигентные люди, больше интегрированные в наше общество. А у живущих в горах совсем другой менталитет, женщина для них никто. Попросишь у дамы документы для проверки - и это может быть воспринято как личное оскорбление ее мужа. Нам попадались женщины из горных сел, у которых даже паспортов не было.
Однажды на блокпосту на пересечении с Сержень-Юртом мы остановили автомобиль. Из него вышел человек, у которого было желтое удостоверение на английском и арабском языках. Это оказался муфтий Ахмат Кадыров. Поговорили достаточно мирно на бытовые темы. Он спросил, можно ли чем-то помочь. У нас тогда была сложность с питанием, хлеба не было. Потом он привез нам на блокпост два лотка батонов. Хотели ему деньги дать, но он не взял.
Я думаю, что мы могли бы закончить войну так, чтобы не было второй чеченской. Нужно было идти до конца, а не заключать мирное соглашение на позорных условиях. Многие солдаты и офицеры тогда чувствовали, что государство их предало.
Когда я вернулся домой, с головой ушел в учебу. Учился в одном институте, параллельно в другом, еще и работал, чтобы мозг занять. Потом кандидатскую диссертацию защитил.
Когда я был студентом, меня отправили на курс оказания психосоциальной помощи для лиц, прошедших через горячие точки, организованный голландским университетом. Я тогда подумал, что Голландия же ни с кем не воевала в последнее время. Но мне ответили, что Голландия участвовала в войне Индонезии в конце 40-х годов - целых две тысячи человек. Я предложил им показать в качестве учебного материала видеокассету из Чечни. Но их психологи оказались морально не готовы и просили не показывать запись аудитории.

Андрей Амосов, Санкт-Петербург, майор СОБР

Что я буду офицером, я знал класса с третьего-четвертого. Папа у меня милиционер, сейчас уже на пенсии, дед офицер, брат родной тоже офицер, прадед погиб в Финской войне. На генетическом уровне это дало свои плоды. В школе я занимался спортом, потом была армия, группа специального назначения. У меня всегда было желание отдать долг родине, и когда мне предложили пойти в специальный отряд быстрого реагирования, я согласился. Сомнений, ехать или нет, не было, я давал присягу. Во время срочной службы я был в Ингушетии, мне было понятно, какой менталитет меня ждет. Я понимал, куда я еду.
Когда идешь в СОБР, глупо не думать, что можешь потерять жизнь. Но мой выбор был осознанный. Я готов отдать жизнь за родину и за друзей. Какие тут сомнения? Политикой должны заниматься политики, а боевые структуры должны выполнять приказы. Я считаю, что ввод войск в Чечню и при Ельцине, и при Путине был верным, чтобы радикальная тема не распространилась дальше на территории России.
Для меня чеченцы никогда не были врагами. У меня первый товарищ в техникуме был чеченец, его Хамзат звали. В Чечне мы отдавали им рис и гречку, у нас хорошее питание было, а они нуждались.
Мы работали по лидерам бандформирований. Одного из них мы с боем захватили в четыре часа утра и уничтожили. За это я получил медаль «За отвагу».

На спецзаданиях мы действовали слаженно, как единая команда. Задачи ставились разные, порой трудновыполнимые. И это не только боевые задачи. Нужно было выживать в горах, мерзнуть, спать по очереди возле буржуйки и согревать друг друга объятьями, когда нет дров. Все пацаны для меня герои. Коллектив помогал преодолевать страх, когда боевики были в 50 метрах и кричали «Сдавайтесь!». Когда я вспоминаю Чечню, я больше представляю лица друзей, как мы шутили, нашу сплоченность. Юмор был специфический, на грани сарказма. Мне кажется, раньше я это недооценивал.
Нам было проще адаптироваться, поскольку мы работали в одном подразделении и в командировки вместе ездили. Проходило время, и мы сами изъявляли желание снова поехать на Северный Кавказ. Физический фактор срабатывал. Чувство страха, которое дает адреналин, сильно влияло. Я расценивал боевые задачи и как долг, и как отдых.
Интересно было бы посмотреть на современный Грозный. Когда я его видел, он был похож на Сталинград. Сейчас война периодически снится, бывают тревожные сны.

Александр Подскребаев, Москва, сержант спецназа ГРУ

В Чечню я попал в 1996 году. У нас не было ни одного срочника, только офицеры и контрактники. Я поехал, потому что Родину защищать должны взрослые люди, а не малолетние щенки. У нас в батальоне командировочных не было, только боевые, мы получали 100 долларов в месяц. Ехал не за деньги, а воевать за свою страну. «Если родина в опасности - значит, всем идти на фронт», - еще Высоцкий пел.
Война в Чечне появилась не на ровном месте, это вина Ельцина. Он сам Дудаева и вооружил - когда выводили оттуда наши части, все склады Северо-Кавказского военного округа оставили ему. Я разговаривал с простыми чеченцами, в гробу они видали эту войну. Они жили нормально, всех устраивала жизнь. Не чеченцы начали войну и не Дудаев, а Ельцин. Одна сплошная подстава.
Чеченцы воевали кто за деньги, кто за родину. У них была своя правда. У меня не было ощущения, что они абсолютное зло. Но на войне не бывает правды.
На войне ты обязан выполнять приказы, тут уж никуда не денешься, даже преступные приказы. После ты имеешь право их обжаловать, но сначала должен выполнить. И мы выполняли преступные приказы. Вот когда, например, ввели Майкопскую бригаду в Грозный под Новый год. Разведчики знали, что этого нельзя было делать, но приказ был сверху. Сколько пацанов погнали на смерть. Это было предательство в чистом виде.

Взять хотя бы инкассаторский «КамАЗ» с деньгами, который стоял возле штаба 205 бригады, когда подписали Хасавюртовские соглашения. Бородатые дядьки приезжали и загружали мешками деньги. Фээсбэшники боевикам деньги выдавали якобы на восстановление Чечни. А у нас зарплату не платили, зато нам Ельцин зажигалки Zippo подарил.
Для меня настоящие герои - Буданов и Шаманов. Мой начальник штаба - герой. Будучи в Чечне он умудрялся писать научную работу о разрыве артиллерийского ствола. Это человек, за счет которого мощь русского оружия станет сильнее. У чеченцев тоже был героизм. Им были свойственны и бесстрашие, и самопожертвование. Они защищали свою землю, им объяснили, что на них напали.
Я считаю, что появление посттравматического синдрома сильно зависит от отношения общества. Если тебе в глаза все время говорят «Да ты убийца!», кого-то это может травмировать. В Великую Отечественную никаких синдромов не было, потому что встречала родина героев.
О войне надо рассказывать под определенным углом, чтобы люди дурью не занимались. Все равно будет мир, только часть народа будет убита. И не самая худшая часть. Толку от этого никакого.

Александр Чернов, Москва, полковник в отставке, внутренние войска

В Чечне я работал начальником вычислительного центра. Выехали мы 25 июля 1995 года. Ехали вчетвером: я как начальник вычислительного центра и три моих сотрудника. Прилетели в Моздок, вышли из самолета. Первое впечатление - дикая жара. Вертушкой нас доставили в Ханкалу. По традиции во всех горячих точках первый день нерабочий. Я привез с собой две литровых бутылки водки «Белый орел», два батона финской колбасы. Мужики выставили кизлярский коньяк и осетрину.
Лагерь внутренних войск в Ханкале представлял собой четырехугольник, обнесенный колючей проволокой. При въезде висел рельс на случай артиллерийских налетов, чтобы поднимать тревогу. Мы вчетвером жили в вагончике. Довольно удобно было, даже холодильник у нас был. Морозилка была набита бутылками с водой, поскольку жара была невыносимая.
Наш вычислительный центр занимался сбором и обработкой всей информации, в первую очередь оперативной. Раньше вся информация передавалась по ЗАС (засекречивающей аппаратуре связи). А за полгода до Чечни у нас появился прибор, который назывался РАМС, - не знаю, как это расшифровывается. Этот прибор позволял соединять компьютер с ЗАС, и мы могли передавать секретную информацию в Москву. Помимо внутренней работы типа всяких справок, два раза в сутки - в 6 утра и 12 ночи - мы передавали оперативную сводку в Москву. Несмотря на то что объем файлов был небольшой, связь была иногда плохая, и процесс затягивался надолго.
У нас была видеокамера, и мы снимали все. Самая главная съемка - это переговоры Романова (заместитель министра внутренних дел России, командующий внутренними войсками Анатолий Романов) с Масхадовым (один из лидеров сепаратистов Аслан Масхадов). На переговорах были два оператора: с их стороны и с нашей. Секретчики забрали у нас кассету, и ее дальнейшую судьбу я не знаю. Или, например, появилась новая гаубица. Романов сказал нам: «Езжайте и снимите, как она работает». Наш оператор также снял сюжет, как нашли головы трех иностранных журналистов. Мы передали пленку в Москву, ее там обработали и показали сюжет по телевидению.

Май 1996 года, аэродром военной базы в Ханкале

Война была очень неподготовленная. Пьяные Грачев и Егоров отправили под Новый год танкистов в Грозный, и их там всех пожгли. Танки отправлять в город - это не совсем правильное решение. И состав личный был не подготовлен. Дошло до того, что морпехов сняли с Дальнего Востока и туда кинули. Люди должны быть обкатаны, а тут пацанов чуть не из учебки сразу в бой бросали. Потерь можно было бы избежать, во вторую кампанию их было на порядок меньше. Перемирие дало небольшую передышку.
Я уверен, что первой чеченской можно было избежать. Я считаю, что основные виновники этой войны - Ельцин, Грачев и Егоров, они ее развязали. Если бы Ельцин назначил Дудаева замминистра МВД, поручил ему Северный Кавказ, он бы там навел порядок. Мирное население страдало от боевиков. Но когда мы бомбили их села, они против нас поднимались. Разведка в первую чеченскую работала очень плохо. Агентуры не было, потеряли всю агентуру. Были ли боевики в разрушенных селах, не были, точно нельзя сказать.
Мой друг боевой офицер, вся грудь в орденах, снял погоны и отказался ехать в Чечню. Сказал, что это неправильная война. Он даже пенсию отказался оформлять. Гордый.
У меня в Чечне обострились болячки. До такого дошло, что я не мог работать на компьютере. Еще такой режим работы был, что спал всего четыре часа плюс стакан коньяка на ночь, чтобы заснуть.

Руслан Савицкий, Санкт-Петербург, рядовой внутренних войск

В Чечню в декабре 1995 года я приехал из Пермской области, где у меня была учебка в батальоне оперативного назначения. Поучились мы полгода и поехали в Грозный на поезде. Мы все писали прошения, чтобы нас направили в район боевых действий, насильно не принуждали. Если один ребенок в семье, то вообще спокойно мог отказаться.
С офицерским составом нам повезло. Это были молодые ребята, старше нас всего на два-три года. Они всегда бежали впереди нас, чувствовали ответственность. Из всего батальона у нас с боевым опытом был только один офицер, прошедший Афганистан. В зачистках непосредственно участвовали только омоновцы, мы, как правило, держали периметр.
В Грозном полгода мы жили в помещении школы. Часть ее занимало подразделение ОМОН, около двух этажей - мы. Вокруг стояли автомобили, окна были заделаны кирпичами. В классе, где мы жили, стояли буржуйки, топили дровами. Мылись раз в месяц, жили со вшами. За периметр выходить было нежелательно. Меня оттуда вывезли раньше остальных на две недели за дисциплинарные нарушения.
Торчать в школе было скучно, хотя кормили нормально. Со временем от скуки мы начали пить. Магазинов не было, водку мы покупали у чеченцев. Нужно было выйти за периметр, пройтись около километра по городу, прийти в обычный частный дом и сказать, что нужен алкоголь. Была большая вероятность, что не вернешься. Я ходил без оружия. За один только автомат могли убить.

Разрушенный Грозный, 1995 год

Местный бандитизм – странная штука. Вроде днем человек нормальный, а вечером выкопал автомат и пошел стрелять. Под утро закопал оружие - и снова нормальный.
Первое соприкосновение со смертью было, когда убили нашего снайпера. Он отстрелялся, ему захотелось забрать у убитого оружие, он наступил на растяжку и подорвался. По-моему, это полное отсутствие мозгов. У меня не было ощущения ценности собственной жизни. Смерти я не боялся, боялся глупости. Идиотов рядом было много.
Когда вернулся, пошел устраиваться в милицию, но у меня не было среднего образования. Сдал экстерном экзамены и пришел снова, но меня снова прокатили, потому что в Чечне я заработал туберкулез. Еще потому что много пил. Не могу сказать, что в моем алкоголизме виновата армия. Алкоголь в моей жизни и до нее присутствовал. Когда началась вторая чеченская, хотел поехать. Пришел в военкомат, мне дали кучу документов, это немного отбило желание. Потом еще появилась судимость за какую-то фигню, и накрылась моя служба в армии. Хотелось куража и кайфа, но не сложилось.

Даниил Гвоздев, Хельсинки, спецназ

В Чечню я попал по призыву. Когда пришло время идти в армию, я попросил своего тренера устроить меня в хорошие войска - была у нас в Петрозаводске рота специального назначения. Но на сборном пункте моя фамилия прозвучала с теми, кто идет в Сертолово в гранатометчики. Оказалось, что за день до этого мой тренер уехал в Чечню в составе сборного отряда СОБРа. Я вместе со всем «стадом» встал, пошел на поезд, месяца три был в учебной части. Рядом была часть десантников в Песочном, писал туда неоднократно заявления, чтоб приняли, приходил. Потом понял, что все бесполезно, сдал экзамены на радиста командно-штабной машины 142-й. Ночью наш капитан и офицеры нас подняли. Один ходил со слезами, говорил, как всех нас уважает и любит, второй пытался предостеречь. Они сказали, что завтра мы все улетаем. На следующую ночь так интересно было на этого офицера смотреть, я так и не понял, для чего он слезы лил перед нами, ему лет было меньше, чем мне сейчас. Плакал: «Парни, я так за вас буду переживать!» Кто-то ему из ребят сказал: «Так собирайся и езжай с нами».
Мы прилетели во Владикавказ через Моздок. Месяца три у нас было активных занятий, мне дали 159-ю радиостанцию за спину. Потом меня отправили в Чечню. Там я пробыл девять месяцев, я был единственный связист в нашей роте, который более-менее что-то в связи понимал. Через шесть месяцев мне удалось выбить помощника - парня со Ставрополя, который ничего не понимал, но много курил, и для него Чечня была раем вообще.
Задачи мы там выполняли разные. Из простых - у них нефть там можно лопатой раскопать и они ставили такие аппараты: бочка, под ней газовый или на солярке подогреватели, они прогоняют нефть до состояния, когда в конце получается бензин. Бензин продают. Гнали огромные колонны с грузовиками. То же самое в Сирии делает запрещенный в России ИГИЛ. Какой-нибудь не договорится, его свои же сдают - и его бочки горят, а какой-то спокойно делает, что нужно. Постоянная работа тоже была - мы охраняли все руководство штаба СКВО, Шаманова охраняли. Ну и разведывательные задания.
У нас было задание захватить боевика, какого-нибудь языка. Уходили в ночь искать на окраине села, увидели, что туда подходят машины, сливают бензин. Заметили там одного товарища, он постоянно ходил, менял подогрев под бочками, у него автомат, ну раз автомат - значит боевик. У него стояла бутылка, подойдет, отхлебнет и спрячет, ну мы лежим, смотрим с товарищем, он говорит: «Водка у него, они ж мусульмане, пить нельзя, вот он сюда ходит, выпьет и спрячет». Задача захватить языка ушла на второй план, надо сначала захватить водку. Проползли, нашли бутылку, а там вода! Нас это разозлило, взяли в плен его. Этого парня-боевика, худого такого, после допроса в разведотделе обратно к нам отправили. Он рассказывал, что раньше греко-римской борьбой занимался и со сломанным ребром сделал стойку на руках, я его зауважал сильно за это. Он оказался двоюродным братом полевого командира, потому его обменяли на двух наших солдат. Надо было видеть этих солдат: 18-летние парни, не знаю, психика явно поломана. Мы этому парню на зеленом платке написали: «Ничего личного, мы войны не хотим».
Он спрашивает: «Почему вы меня не убили?» Мы объяснили, что нам стало интересно, что он пьет. А он рассказал, что у них в деревне осталась одна русская, ее не трогали, потому что она колдунья, к ней все ходили. Два месяца назад она ему дала бутылку воды и сказала: «Тебя могут убить, пей эту воду и останешься жить».

Постоянно мы размещались в Ханкале, а работали повсюду. Последний у нас был дембельский аккорд, освобождали Бамут. Видели фильм Невзорова «Бешеная Рота»? Вот мы вместе с ними шли, мы с одной стороны по перевалу, они по другой. У них был один срочник в роте и именно его убило, а все контрактники живы. Как-то смотрю в бинокль, а там какие-то люди бородатые бегают. Ротный говорит: «Давай дадим по ним пару огурцов». По радиостанции запросили, мне говорят координаты, смотрю - они забегали, руками машут. Потом показывают белуху - то, что под камуфляж надевали. И мы поняли, что это наши. Оказалось, у них аккумуляторы не работали на передачу и он передать не мог, а меня слышал, вот они и начали махать.
В бою ничего не запоминаешь. Кто-то рассказывает: «Когда я увидел глаза этого человека...» А я не помню такого. Бой прошел, я вижу, что все хорошо, все живы. Была ситуация, когда мы попали в кольцо и вызвали огонь на себя, получается, что если я ложусь, связи нет, а мне надо корректировать, чтоб в нас не попали. Я встал. Ребята кричат: «Хорош! Ложись». А я понимаю, что если связи не будет, свои и накроют.
Кто придумал в 18 лет давать детям оружие, давать право на убийство? Коли дали, так сделайте, чтоб люди, когда вернулись, героями были, а сейчас мосты Кадырова. Я понимаю, что хотят помирить две нации, все сотрется через несколько поколений, но этим-то поколениям как жить?
Когда я вернулся, на дворе были лихие девяностые, и почти все мои друзья были заняты чем-нибудь противозаконным. Я попал под следствие, судимость… В какой-то момент, когда голова от военного тумана стала отходить, я этой романтике помахал рукой. С ребятами ветеранами открыли общественную организацию по поддержке ветеранов боевых действий. Работаем, себе помогаем, другим. Еще я иконы пишу.

Трупы в кузове грузовика в Грозном. Фото: Михаил Евстафьев

Ровно 23 года назад, 11 декабря 1994-го, президент России Борис Ельцин подписал указ "О мерах по обеспечению законности, правопорядка и общественной безопасности на территории Чеченской Республики". В тот же день подразделения Объединённой группировки войск (Минобороны и МВД) начали боевые действия в Чечне. Может, некоторые участники первых столкновений и были морально готовы к смерти, но вряд ли кто-то из них подозревал, что завязнет в этой войне почти на два года. А потом вернётся снова.

Не хотелось бы рассуждать о причинах и следствиях войны, о поведении главных действующих лиц, о количестве потерь, о том, гражданская ли это была война или антитеррористическая операция: об этом написаны уже сотни книг. Но многие фотографии непременно нужно показать, чтобы вы никогда не забывали о том, насколько любая война отвратительна.

Российский вертолёт Ми-8, подбитый чеченцами рядом с Грозным. 1 декабря 1994 года


Фото: Михаил Евстафьев

Несмотря на то, что официально боевые действия армия РФ начала в декабре 1994 года, ещё в ноябре в плен к чеченцам попали первые российские солдаты.


Фото: AP Photo / Anatoly Maltsev

Боевики Дудаева молятся на фоне Президентского дворца в Грозном


Фото: Михаил Евстафьев

В январе 1995-го дворец выглядел уже вот так:


Фото: Михаил Евстафьев

Боевик Дудаева с пистолетом-пулемётом кустарного производства в начале январе 1995-го. В Чечне в те годы собирались разные виды оружия, в том числе и стрелкового.

Фото: Михаил Евстафьев

Подбитая БМП-2 российской армии


Фото: Михаил Евстафьев

Намаз на фоне пожара, возникшего из-за попадания шрапнели в газовую трубу

Фото: Михаил Евстафьев

Боевик


Фото: Михаил Евстафьев

Полевой командир Шамиль Басаев едет в автобусе с заложниками


Фото: Михаил Евстафьев

Чеченские боевики атаковали из засады колонну российской бронетехники


Фото: AP PHOTO / ROBERT KING

В канун нового 1995 года столкновения в Грозном были особенно жестоки. Много солдат потеряла 131-я Майкопская мотострелковая бригада.

Боевики отстреливаются от наступающих российских подразделений.


Фото: AP PHOTO / PETER DEJONG

Дети играют в пригородах Грозного


AP PHOTO / EFREM LUKATSKY

Чеченские боевики в 1995-м


Фото: Михаил Евстафьев / AFP

Фото: Christopher Morris

Площадь Минутка в Грозном. Эвакуация беженцев.

Геннадий Трошев на стадионе им. Орджоникидзе в 1995 году. Генерал-лейтенант руководил Объединённой группировкой войск Минобороны и МВД в Чечне, во время Второй чеченской войны также командовал российскими войсками, затем был назначен командующим СКВО. В 2008 году погиб при крушении "Боинга" в Перми.

Российский военнослужащий играет на пианино, оставшемся в центральном парке Грозного. 6 февраля 1995-го


Фото: Reuters

Пересечение улиц Розы Люксембург и Таманской


Фото: Christopher Morris

Чеченские боевики бегут в укрытие


Фото: Christopher Morris

Грозный, вид из Президентского дворца. Март 1995-го


Фото: Christopher Morris

Засевший в разрушенном здании чеченский снайпер целится в российских военнослужащих. 1996 год


Фото: James Nachtwey

Чеченский переговорщик вступает в нейтральную зону


Фото: James Nachtwey

Дети из приюта играют на подбитом русском танке. 1996 год


Фото: James Nachtwey

Пожилая женщина пробирается сквозь разрушенный центр Грозного. 1996 год


Фото: Piotr Andrews

Чеченский боевик держит автомат во время молитвы


Фото: Piotr Andrews

Раненый солдат в больнице Грозного. 1995 год


Фото: Piotr Andrews

Женщина из села Самашки плачет: во время операции войск МВД вертолёты или РЗСО расстреляли её коров.


Фото: Piotr Andrews

Российский блокпост у Совмина, 1995 год


Фото: AP Photo

Люди, оставшиеся без крова после бомбардировок Грозного, готовят еду на костре посреди улицы


Фото: AP Photo / Alexander Zemlianichenko

Народ спасается из зоны боевых действий

Фото: AP Photo / David Brauchli

Командование ЧРИ заявляло, что в разгар конфликта за неё воевало до 12 тысяч бойцов. Многие из них по факту были детьми, которые отправились на войну вслед за своими родственниками.


Фото: AP Photo / Efrem Lukatsky

Слева – раненый, справа – чеченский подросток в военной форме


Фото: Christopher Morris

К концу 1995 года большая часть Грозного представляла собой развалины


Фото: AP Photo / Mindaugas Kulbis

Антироссийская демонстрация в центре Грозного в феврале 1996-го


Фото: AP Photo

Чеченец с портретом лидера сепаратистов Джохара Дудаева, убитого в результате ракетного обстрела федеральных войск 21 апреля 1996 года


Фото: AP Photo

Перед выборами 1996 года Ельцин посетил Чечню и на глазах солдат подписал указ о сокращении срока военной службы.


Фото: AP Photo

Предвыборная агитация

Фото: Piotr Andrews

19 августа 1996 года командующий группировкой российских войск в Чечне Константин Пуликовский выдвинул боевикам ультиматум. Он предложил мирным жителям покинуть Грозный в течение 48 часов. По истечении этого срока должен был начаться штурм города, однако военачальника не поддержали в Москве, и его план был сорван.

31 августа 1996 года в Хасавюрте были подписаны соглашения, по которым Россия обязалась вывести войска с территории Чечни, а решение о статусе республики откладывалось на 5 с половиной лет. На фото пожимают друг другу руки генерал Лебедь, который тогда был полпредом президента в Чечне, и Аслан Масхадов, полевой командир чеченских боевиков и будущий "президент" ЧРИ.

Русские солдаты пьют шампанское в центре Грозного

Российские солдаты готовятся к отправке домой после подписания Хасавюртовских соглашений

По данным правозащитников, в течение Первой чеченской войны погибли до 35 000 гражданских лиц.


Фото: AP PHOTO / ROBERT KING

В Чечне подписание Хасавюртовских соглашений было воспринято как победа. По сути это она и была.


Фото: AP Photo / Misha Japaridze

Российские войска ушли ни с чем, потеряв множество солдат и оставив после себя руины.

В 1999 году начнётся Вторая чеченская война...