Александр Ширвиндт – советский и российский актер театра и кино, чья биография и личная жизнь уже много лет волнуют поклонников по всей стране.

Биография

Ширвиндт родился 19 июля 1934 года в самом центре Москвы, в старом доме у Никитских ворот. Родители будущего артиста были тесно связаны с музыкальной сферой: отец был педагогом музыки по классу скрипки, а мама – редактором в Московской филармонии: она составляла программы важнейших столичных концертов. Поклонники Александра Анатольевича часто интересуются, какова его национальность. Отвечаем: необычной фамилией Ширвиндт обязан своему отцу, пруссу по происхождению; мать актера – русская.

Будучи успешными и востребованными в своем деле, родители Ширвиндта часто были в отъезде: они ездили с гастролями по Советскому Союзу, а маленький Александр оставался с бабушкой. Неудивительно, что в школу мальчик отправился в родном городе его бабушки – Чердыни. Лишь в старших классах Ширвиндт переехал к родителям в столицу, где поступил в престижную школу, в которой учился вместе с детьми партийных лидеров.

https://youtu.be/SAJptpH5el8

Детство и семья

Мать и отец Александра решили отдать его в музыкальную школу – талантливые музыканты видели в сыне достойного продолжателя их дела. Однако Ширвиндт не захотел идти по их стопам: юноша понимал, что его тянет совсем к другой профессии.

К удивлению родителей, Александр отправился не в музыкальный кружок, а на бальные танцы… Неизвестно, как сложилась бы биография Александра Ширвиндта, если бы семья настояла на своем – однако ему предоставили полную свободу действий.

Дело в том, что дом Ширвиндтов нередко посещали гости, связанные с миром искусства, и именно истории актеров увлекли юного Александра. Он рано начал мечтать о сценических постановках и хотел во что бы то ни стало добиться известности. Не исключено, что подобным образом на Ширвиндта повлияло знакомство с Леонидом Утесовым, часто гостившим в их доме.

Александр Ширвиндт

После школьного выпускного началась пора экзаменов, и Ширвиндт подал свои документы в лучшие театральные институты. В отличие от многих конкурентов, у Александра не было актерского опыта – но было огромное желание достигнуть своей мечты.

Именно благодаря упорству и уверенности в положительном результате, в 1951 году Ширвиндт пополнил ряды студентов знаменитой «Щуки». В театральном училище Александр быстро завоевал симпатии педагогов и приобрел необходимые связи.

Именно круг, в котором вращался Ширвиндт в студенческие годы, в немалой степени определил всю его дальнейшую судьбу…

Александр Ширвиндт в молодости

Актерская карьера

Дипломные спектакли Ширвиндта сыграли в его жизни важную роль. Во время постановок «Ночи ошибок» и «Трудового хлеба» Александра заметил руководитель Театра-студии киноактера, так что рабочее место в труппе Ширвиндт получил сразу же, как окончил университет.

Ввиду специфики нового места Александру открывалась дорога не просто в мир театра, но и в большое кино – именно идея об артисте, который бы одновременно играл в кино и участвовал в сценических постановках, и лежала в концепции театра.

Александр Ширвиндт

Первой работой Ширвиндта на сцене стала постановка «Первая конная», исполненная в стенах Театра имени Ленинского комсомола. Отзывы критиков как один сходились в том, что Александр – блестящее открытие театра.

Наряду с теплым приемом зрителей, рецензии знатоков стали «зеленым светом» для будущей знаменитости – теперь Ширвиндту могли доверить более серьезные роли.

Однако прежде чем найти «свое» место, предстояло походить по театрам. Так Александр Анатольевич оказался на сцене Театра на Малой Бронной, но там он не сошелся с коллективом. Желая более быстрого карьерного роста, Ширвиндт продолжил свои поиски и наконец попал в труппу Московского театра Сатиры, где и остался до настоящего времени.

Александр Ширвиндт с коллегами по театру

Долгожданный успех постепенно приходил к Александру Ширвиндту: его стали узнавать на улице, его фото появились в небольших газетах; а ведь это при том, что в биографии и личной жизни актера тогда произошли значимые изменения – у него появился сын!

Пройдя все этапы от актера-новичка до артиста с большой буквы, Ширвиндт смело примерил на себя новую роль – он попробовал себя в качестве режиссера. В 1970 году состоялась премьера спектакля «Проснись и пой!», постановщиками которого стали Александр Ширвиндт и Марк Захаров.

С постановкой связана интересная история: сначала отметить удачный дебют было решено в московском ресторане «София», однако позже друзья решили отправиться в Санкт-Петербург.

Трио «Миронов-Ширвиндт-Державин»

Так совпало, что в северной столице тогда гостил Андрей Миронов, с которым Ширвиндт успел подружиться во время студенчества. Захаров и Ширвиндт планировали устроить розыгрыш для Миронова, однако его жена узнала о запланированном визите и предупредила Андрея, поэтому тот ждал друзей, забронировав столик в ресторане.

Спустя тридцать лет после режиссерского дебюта Ширвиндт стал художественным руководителем Театра Сатиры и по сей день остается его директором. По признанию артиста, это место стало для него вторым домом. Действительно, уже более сорока лет Александр Анатольевич провел в стенах театра на Триумфальной площади.

Александр Ширвиндт

Фильмография

Прежде, чем переходить от биографии к личной жизни Александра Ширвиндта, необходимо рассказать об еще одной, очень яркой стороне его творчества, а именно – о фильмах, в которых артист принял участие. Именно с появлением Ширвиндта на экране его узнал действительно весь Советский Союз – и тут же полюбил…

Однако до действительно знаковых кинолент были и небольшие. Например, дебютом Александра Анатольевича стала маленькая роль в романтическом фильме «Она вас любит» (1956). На съемки Ширвиндт попал, как часто это бывает, случайно: выбранный на роль Михаил Козаченко заболел и не смог приехать. Гонорар от участия в комедии позволил Ширвиндту приобрести первый автомобиль – «Победу».

Александр Ширвиндт в фильме «Она вас любит» (1956)

Затем артист забыл о съемках на целых одиннадцать лет – так он был занят театральной карьерой. Да и предложений о киносъемках Ширвиндту поступало немного – его дебютная роль не принесла ему желанной известности. Однако все изменилось после выхода картины «Майор Вихрь» (1967): там Александр Анатольевич сыграл Юзефа, молодого человека с живым характером.

Яркая внешность и напористость Ширвиндта, продемонстрированные в киноленте, тут же заставили режиссеров обратить внимание на молодого актера – и предложения стали поступать чаще.

О невиданной прежде популярности, обрушившейся на актера, можно говорить в связи с комедией «Ирония судьбы, или С легким паром!» (1975), где он сыграл Павлика – друга главного героя. Именно он должен был отправиться «на аэродром», чтобы улететь в Санкт-Петербург. Знаменитая сцена в бане с участием Ширвиндта мгновенно разлетелась на цитаты, и Александра Анатольевича узнали все страны Союза.

Ширвиндт в комедии «Ирония судьбы, или С легким паром!» (1975)

Эльдар Рязанов быстро сдружился с актером, после чего стал приглашать его и в другие свои картины. Знаковыми для Ширвиндта кинолентами стали «Вокзал для двоих» и «Забытая мелодия для флейты».

В конце семидесятых Ширвиндт и Миронов осуществили свою давнюю мечту – они вместе приняли участие в киносъемках ленты «Трое в лодке, не считая собаки». Фильм был тепло принят публикой, а трио «Миронов-Ширвиндт-Державин» стало блестящим образцом комедийной школы на долгие годы вперед.

Александр Ширвиндтв фильме «Вокзал для двоих»

Еще одной ролью, запомнившейся зрителям Советского союза, стала роль мужа Сусанны в комедии «Самая обаятельная и привлекательная» (1985). По сюжету Сусанна пытается наладить личную жизнь подруги, ведь у нее самой – идеальные отношения с героем Александра Анатольевича.

Но позже выясняется, что муж изменяет Сусанне, и никакие женские секреты обольщения не привязали его к жене…

Муравьева и Ширвиндт в фильме «Самая обаятельная и привлекательная»

Личная жизнь

В биографии любимых актеров поклонников всегда интересуют такие детали, как личная жизнь и дети, и Александр Ширвиндт не стал исключением из правил.

Не смотря на экранный образ разрушителя женских сердец и закоренелого ловеласа, свою жизнь Александр Анатольевич связал с единственной женщиной, когда ему было всего двадцать три года.

На Наталье Белоусовой, выпускнице факультета архитектуры, Ширвиндт женился в 1957 году. Спустя год в браке появился мальчик по имени Михаил. Александр Анатольевич признавался, что старался уделять сыну как можно больше времени, однако зачастую был сильно занят построением карьеры.

Александр Ширвиндт и его супруга Наталья Белоусова

Сейчас у Ширвиндта есть не только внуки, но и правнуки. Дедом Александр Анатольевич стал в 47 лет – тогда на свет появился внук Андрей, а еще спустя пять лет – внучка Александра, названная в честь актера.

Андрей стал профессором и сотрудником МГУ, а Александра нашла себя в мире искусства – она эксперт по живописи. У актера есть и две правнучки: Анастасия и Элла. Младшей скоро исполнится семь лет. Ширвиндт признается, что обожает проводить время с детьми.

Большая и дружная семья Ширвиндта

• В начале фильма «Ирония судьбы, или С легким паром!» рассказчик говорит голосом Ширвиндта.
• Съемки фильма «Трое в лодке, не считая собаки» затянулись до ноября, однако по книге действие происходит летом. Актерам приходилось одеваться так, словно на улице жара, и единственным способом быстро согреться оказались горячительные напитки – их приносили каскадеры.
• Ширвиндт почти перестал сниматься в кино, однако его голосом по-прежнему говорят анимированные персонажи. Например, в 2010 году Александр Анатольевич подарил свой голос чеширскому коту в киноленте «Алиса в Стране Чудес».
• Актриса Татьяна Егорова написала книгу об Андрее Миронове. В ней она не обошла стороной и биографию Александра Анатольевича Ширвинда: по словам писательницы, помимо жены Натальи в жизни актера было много других женщин. Сам Ширвиндт отшутился об этом так: будучи однолюбом, испортить жизнь он умудрился лишь одной женщине – жене.
• Ту самую трубку, с которой зрители привыкли видеть актера, подарил ему около сорока пяти лет назад телеоператор Вилий Горемыкин, вернувшись из заграничной командировки.
• Недавно в прессе появилась информация о том, что Александр Ширвиндт внесен в базу украинского скандального сайта «Миротворец» – актера обвиняют в «незаконной деятельности» на территории Крымского полуострова.

Александр Ширвиндт с трубкой

Александр Ширвиндт сейчас

Своим делом жизни Ширвиндт считает работу в Театре сатиры – им актер руководит и до сегодняшнего дня. Однако сейчас началась и новая страница в биографии Александра Ширвиндта: карьера позволяет ему больше времени уделять семье, детям и внукам – и сейчас артиста можно назвать образцовым дедушкой, о чем свидетельствует множество совместных фото с любимыми внучками.

Актер обожает рыбачить, поэтому нередко уезжает на выходные, вооружаясь любимой удочкой. В свободное время Ширвиндт играет на любимой скрипке (именно на этом музыкальном инструменте играл отец Александра Анатольевича). Символом образа актера стала трубка, с которой Ширвиндт не расстается даже во время съемок телешоу. Часто артиста можно увидеть на футбольных трибунах – он ярый болельщик столичного клуба «Торпедо».

Александр Ширвиндт с сыном и внучкой на рыбалке

Интересно, что Александр Ширвиндт не скрывает свою биографию и делится не только фактами личной жизни, но и с удовольствием показывает старые фото с детьми и новые с внучками.

Еще одним доказательством открытости актера являются его автобиографические книги – например, в «Склерозе, рассеянном по жизни», Ширвиндт делится редкими воспоминаниями и афоризмами из собственной биографии. Литература – еще одна сфера деятельности, в которой Александр Анатольевич нашел свое призвание: актер и сейчас продолжает работу над книгами.

Александр Ширвиндт на презентации книги

Ширвиндт принимает участие и в телешоу на главных каналах страны, продолжая радовать зрителей появлением на экране. Недавно Александр Анатольевич стал гостем таких программ, как «Вечерний Ургант» и «Честное слово с Юрием Николаевым».

https://youtu.be/e1KmvI_k5ik

(1958-08-14 ) (60 лет)

Михаи́л Алекса́ндрович Ши́рвиндт (род. 14 августа , Москва) - российский телеведущий , теле- и кинопродюсер . Ранее был театральным актёром . Ведущий телепрограмм «Дог-шоу «Я и моя собака» » («НТВ » и «Первый канал », 1995-2005) и «Хочу знать » («Первый канал», 2007-2013).

Биография

Родился 14 августа в Москве , в семье актёра Александра Анатольевича Ширвиндта и архитектора Натальи Николаевны Белоусовой. Первые семь лет прожил в коммунальной квартире в Скатертном переулке . Пошёл в школу в 1965 году , через год был отчислен и перешёл в другую школу, откуда был отчислен за плохое поведение в 1973 году , другую школу окончил в 1975 году .

"Еще будучи школьником, Михаил Ширвиндт учился из рук вон плохо - имел двойки по всем предметам, кроме труда и физкультуры. Любимое занятие Михаила в те годы - взрывать унитазы в туалетах. Делалось это так: Миша «тибрил» с урока химии реактивы, заворачивал их в газеты и спускал во все унитазы. Через несколько минут мощный взрыв сотрясал школу, и туалет выходил из строя минимум на месяц. За эти проделки (да и за другие тоже) Мишу Ширвиндта выгоняли из двух школ.

Карьера на телевидении

Как телепродюсер выпускал передачи: «Живые новости с Татьяной Морозовой », «Путешествия натуралиста с Павлом Любимцевым », «Растительная жизнь с Павлом Лобковым », «Охотники за рецептами с Любовью Полищук и Сергеем Цигалем », «Музыкальная история», «Хоббиты с Василием Уткиным », «От смешного до великого». Документальные фильмы «Роберт Стуруа репетирует Гамлета», «Процесс Синявского и Даниэля», «Великий Октябрь: голая правда» и др.

Вёл вместе со своим отцом передачу «Браво, артист! ». С 13 января 2007 до 1 марта 2013 года вёл передачу «Хочу знать » на Первом канале.

Личная жизнь

Напишите отзыв о статье "Ширвиндт, Михаил Александрович"

Примечания

Ссылки

• Телепередача
• на сайте «»

Ошибка Lua в Модуль:External_links на строке 245: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Отрывок, характеризующий Ширвиндт, Михаил Александрович

Мне было очень жаль, что она прервала это волшебно-текущее повествование!.. Но добрая, эмоциональная Стелла видимо не в состоянии была спокойно выдержать такую сногсшибательную новость...
Изидора ей лишь светло улыбнулась... и мы увидели уже другую, но ещё более потрясающую, картинку...
В дивном мраморном зале кружилась хрупкая черноволосая девчушка... С лёгкостью сказочной феи, она танцевала какой-то причудливый, лишь ей одной понятный танец, временами вдруг чуть подпрыгивая и... зависая в воздухе. А потом, сделав замысловатый пирует и плавно пролетев несколько шагов, опять возвращалась назад, и всё начиналось с начала... Это было настолько потрясающе и настолько красиво, что у нас со Стеллой захватило дух!..
А Изидора лишь мило улыбалась и спокойно продолжала дальше свой прерванный рассказ.
– Моя мама была потомственной Ведуньей. Она родилась во Флоренции – гордом, свободном городе... в котором его знаменитой «свободы» было лишь столько, насколько могли защитить её, хоть и сказочно богатые, но (к сожалению!) не всесильные, ненавидимые церковью, Медичи. И моей бедной маме, как и её предшественницам, приходилось скрывать свой Дар, так как она была родом из очень богатой и очень влиятельной семьи, в которой «блистать» такими знаниями было более чем нежелательно. Поэтому ей, так же как, и её матери, бабушке и прабабушке, приходилось скрывать свои удивительные «таланты» от посторонних глаз и ушей (а чаще всего, даже и от друзей!), иначе, узнай об этом отцы её будущих женихов, она бы навсегда осталась незамужней, что в её семье считалось бы величайшим позором. Мама была очень сильной, по-настоящему одарённой целительницей. И ещё совсем молодой уже тайно лечила от недугов почти весь город, в том числе и великих Медичи, которые предпочитали её своим знаменитым греческим врачам. Однако, очень скоро «слава» о маминых «бурных успехах» дошла до ушей её отца, моего дедушки, который, конечно же, не слишком положительно относился к такого рода «подпольной» деятельности. И мою бедную маму постарались как можно скорее выдать замуж, чтобы таким образом смыть «назревающий позор» всей её перепуганной семьи...
Было ли это случайностью, или кто-то как-то помог, но маме очень повезло – её выдали замуж за чудесного человека, венецианского магната, который... сам был очень сильным ведуном... и которого вы видите сейчас с нами...
Сияющими, повлажневшими глазами Изидора смотрела на своего удивительно отца, и было видно, насколько сильно и беззаветно она его любила. Она была гордой дочерью, с достоинством нёсшей через века своё чистое, светлое чувство, и даже там, далеко, в её новых мирах, не скрывавшей и не стеснявшейся его. И тут только я поняла, насколько же мне хотелось стать на неё похожей!.. И в её силе любви, и в её силе Ведуньи, и во всём остальном, что несла в себе эта необычайная светлая женщина...
А она преспокойно продолжала рассказывать, будто и не замечая ни наших «лившихся через край» эмоций, ни «щенячьего» восторга наших душ, сопровождавшего её чудесный рассказ.
– Вот тогда-то мама и услышала о Венеции... Отец часами рассказывал ей о свободе и красоте этого города, о его дворцах и каналах, о тайных садах и огромных библиотеках, о мостах и гондолах, и многом-многом другом. И моя впечатлительная мать, ещё даже не увидев этого чудо-города, всем сердцем полюбила его... Она не могла дождаться, чтобы увидеть этот город своими собственными глазами! И очень скоро её мечта сбылась... Отец привёз её в великолепный дворец, полный верных и молчаливых слуг, от которых не нужно было скрываться. И, начиная с этого дня, мама могла часами заниматься своим любимым делом, не боясь оказаться не понятой или, что ещё хуже – оскорблённой. Её жизнь стала приятной и защищённой. Они были по-настоящему счастливой супружеской парой, у которой ровно через год родилась девочка. Они назвали её Изидорой... Это была я.
Я была очень счастливым ребёнком. И, насколько я себя помню, мир всегда казался мне прекрасным... Я росла, окружённая теплом и лаской, среди добрых и внимательных, очень любивших меня людей. Мама вскоре заметила, что у меня проявляется мощный Дар, намного сильнее, чем у неё самой. Она начала меня учить всему, что умела сама, и чему научила её бабушка. А позже в моё «ведьмино» воспитание включился и отец.
Я рассказываю всё это, милые, не потому, что желаю поведать вам историю своей счастливой жизни, а чтобы вы глубже поняли то, что последует чуть позже... Иначе вы не почувствуете весь ужас и боль того, что мне и моей семье пришлось пережить.
Когда мне исполнилось семнадцать, молва обо мне вышла далеко за границы родного города, и от желающих услышать свою судьбу не было отбоя. Я очень уставала. Какой бы одарённой я не была, но каждодневные нагрузки изматывали, и по вечерам я буквально валилась с ног... Отец всегда возражал против такого «насилия», но мама (сама когда-то не смогшая в полную силу использовать свой дар), считала, что я нахожусь в полном порядке, и что должна честно отрабатывать свой талант.
Так прошло много лет. У меня давно уже была своя личная жизнь и своя чудесная, любимая семья. Мой муж был учёным человеком, звали его Джироламо. Думаю, мы были предназначены друг другу, так как с самой первой встречи, которая произошла в нашем доме, мы больше почти что не расставались... Он пришёл к нам за какой-то книгой, рекомендованной моим отцом. В то утро я сидела в библиотеке и по своему обычаю, изучала чей-то очередной труд. Джироламо вошёл внезапно, и, увидев там меня, полностью опешил... Его смущение было таким искренним и милым, что заставило меня рассмеяться. Он был высоким и сильным кареглазым брюнетом, который в тот момент краснел, как девушка, впервые встретившая своего жениха... И я тут же поняла – это моя судьба. Вскоре мы поженились, и уже никогда больше не расставались. Он был чудесным мужем, ласковым и нежным, и очень добрым. А когда родилась наша маленькая дочь – стал таким же любящим и заботливым отцом. Так прошли, очень счастливые и безоблачные десять лет. Наша милая дочурка Анна росла весёлой, живой, и очень смышлёной. И уже в её ранние десять лет, у неё тоже, как и у меня, стал потихонечку проявляться Дар...

Ширвиндт Михаил Александрович родился 14 августа 1958 в Москве. Михаил Ширвиндт – российский телеведущий, теле- и кинопродюсер. Наибольшую популярность получил в роли ведущего телепрограммы “Дог-шоу. Я и моя собака”. Кроме того, Михаил Ширвиндт вел программу “Хочу знать”. Получил две статуэтки ТЭФИ за программу “Путешествия натуралиста”. В настоящий момент женат на актрисе Татьяне Морозовой. Имеет сына и дочь.

Биография

Михаил Ширвиндт родился в семье актера Александра Ширвиндта и архитектора Натальи Белоусовой. Первые семь лет Михаил прожил в коммунальной квартире в Скатертном переулке. В 1965 году поступил в школу, а через год был отчислен, и посему он перешел в другую школу, откуда тоже был отчислен за плохое поведение в 1973 году. В итоге школу закончил в 1975 году.

Александр и Михаил Ширвиндты

По окончании школы, в 1975 году поступил в Театральное училище имени Щукина, но в 1977 году был отчислен “за поступок, несовместимый со званием комсомольца”: 7 ноября 1977 года Михаил забрался вместе с другими студентами на крышу архитектурного института, откуда они сорвали советский флаг. По мотивам этих событий даже сняли фильм: “Русский регтайм”. Михаил работал в ВИА “Самоцветы” - грузчиком, радистом, монтировщиком декораций и нянчил Преснякова и Маликова. Через два года Михаила восстановили, и в 1981 году он закончил обучение. В период после отчисления из училища работал монтировщиком декораций в театре “Современник”. В 1981 году поступил на работу в театр “Сатирикон” под руководством Аркадия Райкина и проработал там до 1989 года.

Профессиональная деятельность

С 1992 года Михаил Ширвиндт с головой ушел уже в телевизионный бизнес. Он основал студию “Весы”, которая потом превратилась в компанию “Живые новости”. Затем он стал продюсировать некоторые успешные проекты, и в каждой его программе обязательно принимала участие какая-то знаменитость. Этот успех стал визитной карточкой передач Михаила Ширвиндта. В его программах снимались такие знаменитости как Любовь Полищук, Павел Лобков, Павел Любимцев, Василий Уткин и многие другие “звезды”. Кроме того, вместе с отцом Александром Ширвиндтом совместно вели одну передачу на телевидении, называлась она “Браво, артист!”. Но настоящую славу Михаилу Ширвиндту принесло его “Дог-шоу. Я и моя собака”. Причем изначально руководство Первого канала хотело, чтобы программу снимали с кошками. Но Михаил Ширвиндт отказался, так как, по его мнению, кошки не поддаются дрессировке, и их поведение совсем непредсказуемое. Поэтому он остановил свой выбор на собаках. “Дог-шоу” получилось весьма необычным и интересным. В отличие от классических сюжетов, в этом шоу победителями чаще всего становились обыкновенные дворняжки, по той причине, что они были интереснее и забавнее.

Передача "Хочу знать" с Михаилом Ширвиндтом - это развлекательно-познавательный телепроект Первого канала. Ведущие программы - Михаил Ширвиндт, Александр Ширвиндт и Михаил Державин. Программа "Хочу знать" выходила с 13 января 2007 по 1 марта 2013 года.

Личная жизнь Михаила Ширвиндта

В 1979 году Михаил Ширвиндт первый раз женился, в 1981 году у него родился сын Андрей, ныне ассистент кафедры гражданского права МГУ.

Вторая жена Михаила Ширвиндта - Татьяна Павловна Морозова была актрисой в Театре миниатюр Аркадия Райкина (“Сатирикон”), потом танцевала с Борисом Моисеевым в трио “Экспрессия”. В настоящий момент работает на телевидении в телекомпании “Живые новости”. Дочь - Александра Михайловна Ширвиндт (1986), искусствовед.

Жизнь артистических семей представляется полной чудес, волшебных встреч и высоких отношений. «Временами Мишу и на улицу было вывести некому: бабка слепая, мать в больнице, а папаша валяется пьяный…» - так живописует счастливое детство сына Александр Ширвиндт .

Отец: Когда-то, в стародавние времена, прабабушка сына моего, Михаила Александровича, когда у нее родился очередной ребенок, написала письмо Толстому: «Лев Николаевич, вы - мудрец, дайте совет.

Моему ребенку месяц: как правильно его воспитывать?» Писатель ответил: «Во-первых, вы опоздали на месяц, а во-вторых, будь совершенна сама, будут совершенны и дети, тогда и воспитывать не надо будет…» И я с ним полностью согласен. Если говорить серьезно, я верю только в генетику и совершенно не верю в воспитание. Воспитание - придуманная формация, человеческая личность не воспитывается. Можно держать ребенка в строгости или баловать, лупить его или с ним нежничать, образовывать по всем направлениям, но все равно рано или поздно, в том или ином качестве, вылезут гены. И чем воспитанней, образованней, чем больше с детства скрупулезно выстроенный ребенок, тем непредсказуемей дальнейшая катастрофа. А если не вмешиваться, пустить это дело на самотек, все-таки есть надежда, что пронесет… - Трудно поверить, что вы с Наталией Николаевной занимали в этом вопросе позицию наблюдателей.

Хоть какие-то действия по части воспитания сына предпринимали?

Сын: (С улыбкой.) Ну да, а как же? Били.

- Чем?!

Отец: (Невозмутимо.) Да всем чем ни попадя. Что под рукой оказывалось. Как правило, попадались оглобли или заводная ручка от нашего автомобиля «Победа». Пробежал сынок мимо - и… по шее его, чтобы знал и впредь думал, что делает…

Сын: И еще родители на меня всегда орали. Особенно отец. Я привык. Потом, став старше, понял, что орет он только на тех, кого любит.

Отец: Причем чем громче крик, тем сильнее чувство. С людьми же мне безразличными я тих и интеллигентен. А на сына мы орали осмысленно. От безысходности. Другого выхода не было. «Не надо, не надо, не надо!!!» - кричали любовно. Иногда взывали: «Прекрати! Когда ты, наконец, прекратишь?» И опять: «Не надо, не надо…» А так как он все время делал то, что не надо, то даже в период каких-то проблесков правильного поведения все равно на всякий случай упреждали: «Не надо, не надо...»

- Михаил, а что вы такое вытворяли?

Отец: …типа утопания в реке, падения в водопроводный стояк-трубу, обожжения в костре, взрывания унитазов в школе химическими реактивами и бесконечных двоек по всем предметам…

- Вот у вашего сына неприятности в школе - набедокурил.

Вы шли разбираться, гасить конфликт?

Отец: Шла Наталия Николаевна. Раз шла, два шла, три… после чего подключался я и переводил его в другую школу. И как только в очередной школе нам начинали рассказывать о плохом поведении нашего ребенка или о том, что он с кем-то не сошелся характером, мы говорили: «Нет-нет, не продолжайте. Спасибо…» И забирали документы. К счастью, в Москве было много школ.

Сын: В итоге отдали меня в ту, что расположена возле Даниловского рынка, тогда как в то время мы уже жили на Котельнической набережной. Ясно, заботливые мама с папой думали о мальчике.

Удобно же: всего три пересадки, и я в школе!

Отец: А это потому, что ни в одну из ближних школ его уже не брали. Только у Даниловского рынка еще не знали всех масштабов катастрофы.

Сын: Скоро узнали. Около школы открылся один из первых в Советском Союзе магазин самообслуживания. Мы, шестиклассники, зашли туда и совершенно опупели. Как так: берешь, что тебе надо, и идешь. Фантастика!.. И вот я сказал своему другу, который впоследствии стал начальником УГРО: «Так здесь же можно все переть!» Он усомнился: «Заметут». Я говорю: «Не». Он: «Ну, слабо спереть что-нибудь, хоть сметану?» Я вдохновился: «Не слабо». - «Спорим?» - «Спорим!» Ударили по рукам. Я взял пачку сметаны, положил ее в шапку и все это - в портфель. Никто ничего не увидел.

Но зачем-то я еще засунул в карман сырок... Когда подошел к кассе, меня передали стражу порядка. Друг тут же ушел на улицу и наблюдал за развитием событий уже из-за витрины. Рассказывал потом, что у меня были глаза тонущей лошади. Началась разборка с директором магазина по поводу этого сырка. Стали звонить домой. Дома - бабка. Она все выслушала и сказала: «Позор семьи! Вы уж отпустите его. Пусть только придет домой, уж он у нас тут получит!» Меня выпустили. Друга уже не было и в помине. Я пошел к нему домой. Там сказал: «Отдавай проспоренное». Он: «Нет, это ты давай. Мы же спорили, что ты упрешь сметану, а ты не упер». Я открыл портфель, достал из него шапку и продемонстрировал сметану. На сметане-то меня не замели. Самое главное в этой истории то, что бабка, мама отца, никому ничего не сказала… Мы с ней очень дружили. Она была единственной, кто знал про меня все, и покрывала во всем, что бы со мной ни случилось.

Мы вместе придумывали, как правильнее соврать родителям или учителям… Мать с отцом очень часто вечерами после спектакля уезжали в гости. И как только за ними закрывалась дверь, я, маленький, вставал, поднимал бабку, и мы шли на кухню - пили там чай, обо всем разговаривали. Подолгу чаевничали. И все мои друзья ее обожали. Она всегда сидела с нами за столом. Казалось бы, дикость: родителей нет, подростки без контроля, фри флэт - свободная квартира, оттягивайся на всю катушку! Нет, бабку за стол тащим. И она с удовольствием общалась с нами, анекдоты рассказывала, и нам вместе было прекрасно.

Отец: А так как последние 15 лет жизни она была слепая, они могли приводить в дом кого угодно, любых баб, хоть проституток с улицы - мать все равно ничего не видела…

Я говорил ей: «Мам, не расстраивайся, смотреть совершенно не на что…»

Сын: Когда я уже учился в Щукинском театральном училище, произошла история, выходящая за рамки, скрыть которую было невозможно. Тут уж на ноги были подняты все. В канун празднования 60-летия Советской власти мы с ребятами сняли флаг с крыши архитектурного института. Причем и раньше мы не раз делали подобное - прикольно же было прийти в гости на праздник с флагом. И все эти стяги валялись у нас на даче в сарае. И никогда мы не попадались, а тут замели. При свидетелях поймали. Идиотская история, о ней потом Сережа Урсуляк фильм «Русский рег­тайм» снял. Зато теперь я могу утверждать, что был предтечей перестройки. Нам же запросто могли влепить политическую статью: проведение антисоветской акции.

- Неужели и тут не воспитывали, Александр Анатольевич?

Поздно уже было.

Да и что я должен был сказать: «Прекрати снимать советские флаги со зданий столицы!»? Это кошмар. Он был подвергнут обструкции со всех сторон: дома с ним не разговаривали, из института его выгнали, погнали и из комсомола…

- А вы сами росли пай-мальчиком, были примерным учеником?

Я был бы паем, но... В школе мне суждено было занимать нишу вечного идиотского клоуна по кличке Ширва. Оставшиеся в живых школьные старики и сейчас так меня зовут при встречах. Класс наш был совершенно ненормальный, а судя по тому, что мы до сих пор - спустя почти 60 лет - собираемся раз в году на традиционную встречу, мы и сейчас очень похожи на сумасшедших...

Я жил в Скатертном переулке, а учился в находящейся рядом 110-й школе. Она считалась элитной, поскольку в ней учились дети вождей. Моим одноклассником, к примеру, был Сережа Хрущев. Разумеется, брать меня туда совсем не хотели. Сын скрипача и редактора Московской филармонии ни по каким статьям не подходил под параметры того контингента. Но не взять меня было нельзя, потому что мой дом находился рядом со школой… Учился я чудовищно и, безусловно, был бы изгнан из достойного учебного заведения, если бы стараниями мамы там не организовывались концерты, на которых выступали лучшие артисты: Иван Козловский и Надежда Обухова, Ростислав Плятт и Рина Зеленая… Эти благородные люди своим талантом помогали подруге довести ее сына-оболтуса (который только на выпускном экзамене узнал, что химии есть две: органическая и неорганическая) до получения аттестата зрелости…

Кроме того, я ненавидел музыкальное образование, которым меня настойчиво хотели одарить родители и педагоги музыкальной школы. Всеми возможными способами я увиливал от этого прекрасного дара, допустим, когда дома за мной гонялись со скрипкой, пытаясь достать смычком, я скрывался в спасительном сортире. В конце концов из музыкальной школы, при всем уважении к моему отцу, я был изгнан. А что касается обучения в средней школе… На нас, учениках, там пробовали все педагогические новшества - логику нам вводили, этику, латынь. До сих пор могу блеснуть в незамысловатой компании какой-нибудь латинской поговоркой… И вот однажды пришла пора очередного новаторства - по части нашего атлетического совершенствования.

Привели к нам нового физрука. А с физкультурой дело в школе обстояло отвратительно - все учащиеся были маменькиными детьми, совершенно неспортивными. И этот полковник, огромный такой амбал, сразу же жестко взялся за нас. Первым делом сказал: «Завтра же чтоб все были в форме - трусы и майка!» Школьники в ужасе: «Как?!» - «Кто не придет в трусах и майке - в карцер!» Или что-то типа того. Ну, все: ха-ха-ха. Назавтра опять явились кто в чем. А он действительно: кого-то схватил за шкирку, подзатыльника дал, другого кастрировал, третьего вообще убил, и народ понял, что дело серьезное. На следующее занятие все пришли в трусах и в майках. И я тоже. Но чтобы поддерживать реноме самого остроумного человека в школе, мне надо было все время что-то придумывать…

У меня была замечательная бабушка, Эмилия Наумовна. Очень тонких кровей старуха. И я выкрал у нее длинные панталончики с кружевами внизу и в комплекте к ним кружевную ночную полурубашечку, расшитую бисером… В школе, как опытный эстрадник, взял паузу, выждал, пока эта несчастная шпана напялила на себя в закутке семейные трусы и майки и, хлюпая носами, встала во всем этом великолепии в линейку в зале. Слышу, физрук, проведя перекличку, спрашивает: «А где Ширвинх?» - так он произносил мою фамилию. «Еще не в форме», - ответствовал я из закутка. Он сказал: «Выходи как есть». И я вышел - в бабкином нижнем белье… Разборка была страшная. Я пытался оправдываться - мол, предупреждал же, что я еще не в форме, он сам велел выходить, и что тут такого, если я ношу такое белье... Выгнали из школы на две недели…

В те славные годы, когда мы переводили Мишку из одного образовательного учреждения в другое, я всегда наставлял его: «Учиться надо хорошо, вот папа в твоем возрасте был отличником.

Только из-за интриг и антисемитизма не закончил десятилетку с золотой медалью. А ты...» (Со вздохом.) Да-а… Но однажды Мишка нашел мои школьные дневники - на даче, валяющиеся на какой-то полке в чулане. Других отметок, кроме двоек, там не было. Изучив находку, сын сделал спокойное лицо, хлопнул дверью и ушел...

Сын: И больше не учился никогда ничему.

Отец: А я закрыл рот навсегда. И больше не пытался убеждать своим примером.

Сын: Зато когда убеждал… Я считаю, что мое главное становление проходило в коммуналке. Там я был свидетелем многих историй, достаточно вспомнить, как ты падал пьяный.

Отец: Да, это историческая классика. Я жил с родителями и бабушкой в восьмикомнатной коммунальной квартире. Кроме нас - еще пять семей. Потом к нам приехала моя жена, Наталия Николаевна, - архитектор, вскоре родился Михаил - лежал где-то в углу и наблюдал за окружающей жизнью. И в этих двух комнатах мы все вместе жили очень долго и счастливо.

Сын: Там было здорово: большая тусовка - я лазил ко всем в гости, носился по этой огромной квартире, на велосипеде по коридору катался.

Отец: Кто-то рассказывает, что в коммуналках крыс друг другу в суп подбрасывали.

Это все вранье. Интриги, конечно, бывали, но была и настоящая коммуна: ребенка оставить, пока занят, можно и похлебки одолжить у соседа, когда прижало... Нормальные такие кибуцы… А в то время у нас с Аркановым была большая страсть - бега. Мы на ипподроме всю зарплату спускали. В семье на слово «бега» было табу. При его упоминании Наталия Николаевна становилась сама на себя непохожая... Так вот однажды зимой жена сломала ногу и оказалась в больнице. Дома оставались слепая мать и семилетний Миша, ученик 1-го «Б» класса. В тот день он сидел в углу и делал вид, что выполняет домашнее задание - рисует крестики. А я приехал с бегов. Несчастные с проигрыша, мы с Аркашей на морозе выпили водки… Я зашел в квартиру. Мишке в это время позвонил друг, Хабибулин, сын дворничихи, и они по общему телефону, висевшему в коридоре, стали разговаривать о жизни.

Я, сильно уставший и нетвердо стоявший на ногах, зайдя в комнату, наступил на мандариновую корку, словно специально оставленную кем-то на полу. Поскользнулся на ней и, проехав на жопе от двери до слепой матери, врезался в нее, едва не сбив с ног. В ужасе замер. Услышал мамин отчаянный возглас: «Это конец! Ты уже и днем!..» Поняв, что отвечать нечего и незачем, потихоньку забился в угол... В наступившей звенящей тишине был слышен только голос Миши.

Сын: Друг спрашивает: «Ты гулять выйдешь?» А один я выйти не мог, меня надо было перевести через дорогу. Оценив ситуацию дома, я сказал: «Нет, меня некому вести: бабка слепая, мать в больнице, а папаша валяется пьяный…»

Отец: Нормальная жизнь интеллигентной семьи в будний день: слепая бабка, в больнице умирающая мать, и бухой отец среди бела дня лежит в углу.

И некому несчастного ребенка вывести на бульварчик - покопаться в песочнице с сыном дворничихи…

- Михаил, вот с бабушкой вы делились своими проблемами, а с родителями говорили по душам?

Нет. Зачем? Это вообще порочный круг. Никогда не надо доверяться родителям. Если разобраться: кто они такие? Прежде всего - соперники. Люди из другого лагеря, которые всегда хотят ребенку зла. Поэтому с ними надо просто находить форму сосуществования.

Отец: В сложных случаях родители, как правило, начинают воспитывать. Говорю же, по большому счету, они несут только одну функцию - постоянно произносят две фразы: «Не надо!»

и «Перестань!» Нет, еще есть парочка: «Опомнись!» и «Когда это кончится?!» Вот эти четыре наставления и лежат в основе всех воспитательных процессов.

- Все-таки в вашей семье была особая атмосфера. У вас ведь собирались творческие люди, ставшие потом знаменитыми.

Сын: (Смеясь.) Да в гробу я их всех видел! Мне до всех этих знаменитостей дела не было. Какой интерес мне, маленькому, до Козакова, или Гердта, или Горина?.. Ну приходят взрослые дядьки, ну сидят с родителями, выпивают… Был, правда, от этого один большой плюс: они отвлекали маму с отцом, те теряли бдительность и не обращали на меня внимания, благодаря чему я мог делать что хочу. Это потом, когда я уже вырос и...

Отец: …и действительно увидел их в гробу, тогда ты понял, что потерял.

А ведь это на самом деле были несерийные люди, их отличала штучность. Вот Сталин говорил, что незаменимых людей нет. По-моему, это бред. ТЕХ заменить невозможно…

Сын: Ну конечно, повзрослев, я оценил масштаб этих личностей. А тогда ведь как все было? Они вели себя словно шпана. Когда часа в три ночи гости наконец начинали расходиться и счастливые жены обретали надежду: слава тебе, Господи, закончилось, можно и поспать, в этот момент Марк Захаров, стоя уже одетым, в дверях, вдруг говорил: «А вообще глупо было бы сейчас расстаться». И… все начиналось заново. Однажды они таким образом, спонтанно, рванули в Шереметьево. Даже меня взяли - разжечь три костра.

Причем расположились пикником практически на взлетной полосе. И Миронов метался по полю и, размахивая руками, приглашал авиалайнеры сесть к нашим кострам. А Захаров, наоборот, носился с криками: «Кыш! Кыш!» - прогонял самолеты... Вот такие фантазии приходили в голову этим масштабным личностям. Жены их все это ненавидели, но не могли не признавать талант и искрометность своих половин. А мне было просто весело - приключения же…

- Постоянно видя в телевизоре своего отца и его друзей, ощущали себя в среде сверстников избранным?

Никогда. Во-первых, я рос, когда папа еще не был знаменитым артистом. Это потом, постепенно стало накапливаться. А класса до шестого- седьмого никакой всепоглощающей славы у отца не было.

Широко известен он был в узких кругах благодаря капустникам. А славу-то делает кино. Он тогда, конечно, снялся в «Майоре «Вихре», в «Атамане Кодр», но это не были фильмы первого экрана. То есть с «Бриллиантовой рукой» не сравнить… Вот когда этот фильм вышел на экраны, одноклассники меня одолели: «А ты живого Миронова видел?» - «Видел». - «Трогал?» - «Трогал». - «Врешь…» И тогда я взял у Андрея автограф, жаль, потом кто-то у меня эту открытку из серии «Актеры советского кино» с его портретом упер. А он на обороте написал: «Миша, твой папа тоже хороший артист. С уважением, Андрей Миронов». Это был первый и последний автограф, который я взял в своей жизни, и мой авторитет среди учеников тогда поднялся на небывалую высоту. Следующий автограф в нашей семье мой папа давал моей дочери. Когда на экраны вышел «Титаник», Саша совершенно потеряла голову от Леонардо Ди Каприо.

И тут пронесся слух, что голливудская звезда приезжает в Москву. Дочка стала просить отвести ее туда, где будет Он. Когда выяснилось, что это невозможно, она где-то раздобыла открытку с изображением Лео и попросила деда добыть ей автограф. В итоге папаша подарил ей открытку, на которой был росчерк латиницей: «Di Capr…» Она поверила и была счастлива.

- Интересно, а профессию вы оба выбирали в контакте с родителями?

Отец: Насколько я имел возможность наблюдать в течение своей жизни, все артистические семьи руками, ногами и всеми остальными органами всегда пытаются оттолкнуть своих детей от этой сомнительной деятельности, от всех кошмаров, связанных с кино- и театральным искусством.

- То есть ваши родители тоже сопротивлялись?

Отец: Абсолютно.

Буквально отталкивали меня. Я даже специально для них поступал в МГУ на юридический факультет. Но параллельно потащился в «Щуку». И когда это вскрылось, пришлось уже родителям звонить педагогам и молить: «Ну, вы понимаете, он же из творческой семьи, возьмите из сострадания…» И с этим, моим, было то же самое. Ну куда его еще? Он же интеллигентнейший человек, у него четыре средних образования. (Смеясь.) Где ему еще быть с таким грузом знаний?

Сын: Со мной сразу все было понятно. Хотя у меня по второй части семьи, с маминой стороны, все архитекторы, я не мог даже по линейке прямую линию нарисовать...

Отец: Впрочем, как и они...

(Смеются.)

Сын: Поэтому у нас в стране так и строят... Короче, из двух зол я просто выбрал меньшее - театральный. Я же бесконечно ездил с родителями на гастроли, практически жил за кулисами, и никаких сомнений по поводу своего дальнейшего пути у меня не было.

Отец: Это у детей артистов зарождается на эмбриональном уровне. И когда благодаря ро дителям они уже влипают в это дело, в другую сторону, как правило, не сворачивают. Мало я знаю таких, кто уходит из этой профессии. Она как мания, как клещ, как крест. Бывает, людей выгоняют, бывает, спиваются трагически, но чтобы по собственной воле... А между прочим, Мишка нашел в себе мужество уйти.

Причем ушел сам. После окончания Щукинского училища начал работать в «Сатириконе», у Кости Райкина. Попрыгал вместе с другими его артистами несколько лет, но потом ушел, как и его друг Сережа Урсуляк. Не потому, что их попросили пойти вон, а потому, что они поняли, что качественно этим делом заниматься не смогут. В итоге Сережа стал замечательным режиссером, а Мишка, к моему удивлению, блестяще проявил себя в качестве продюсера, менеджера и телеведущего. Постоянно придумывает новые интересные проекты. И вообще, из непредсказуемого шалопая превратился в серьезного профессионала, трудоголика. И это, полагаю, самый явный мой ген в его организме. Вон недавно в сообществе других деятелей культуры получил от президента грант. Как написано в официальном указе: «На осуществление проекта по созданию цикла телевизионных сюжетов о культурно-историческом наследии России в телевизионной программе «Хочу знать» с Михаилом Ширвиндтом».

А что, есть чем гордиться. Я и внуками своими горжусь, их у меня двое.

Сын: Старший, Андрей, родился в результате моего первого брака. К счастью, сейчас мы с семьей Елены дружим. Лена была экономистом, поженились мы с ней когда-то спонтанно, по молодости. Но наш молодежный союз не выдержал испытания временем. А вот брак с Татьяной, в котором родилась Саша, проверку на прочность прошел…

Отец: И вот на сегодняшний день к внуку Андрею все наше семейство относится не только с огромной любовью, но и с великим почтением, к которому примешивается неподдельный ужас. Дело в том, что он окончил факультет истории, политологии и права РГГУ, затем стал магистром права Манчестерского университета, аспирантом РАН.

Владеет пятью европейскими языками. Сейчас является Государственным советником юстиции 3-го класса, ассистентом кафедры гражданского права юридического факультета МГУ. Преподает, планирует заниматься наукой. К театру никогда в жизни близко не подходил. Еще одно большое достоинство моего внука заключается в том, что он сделал меня прадедом. С 9-летней Асей мы крепко дружим, она называет меня Шурой. А родившаяся год назад Элла еще никак не обзывает, но смотрит подозрительно, с прищуром. Внучка, Саша тоже, по-моему, себе на уме. Она у нас высокая - выше меня ростом, красавица, но, невзирая на это, - умница. Искусствовед, специализируется по итальянской живописи, занимается выставочной деятельностью.

- Александр Анатольевич, верно ли, что у вас первая влюбленность...

Отец: …стала последней?

Ну да, приблизительно так вы некогда и рассказывали о вашей жене.

Отец: Да как-то где-то кому-то рассказывал.

Но разве можно о чем-то судить по таким обрывочным рассказам? Нельзя. Надо всегда держать в уме: все, что рассказывают, - это вранье. Красивое, менее красивое, глупое, умное, но в любом случае - вранье. А как иначе? Без этого невозможно. Врать надо красиво, интеллигентно, с юмором и лучше со слезами на глазах. Что мы сейчас и демонстрируем: Мишка - с юмором, я - со слезами... Но журналу «7 Дней» я буду отвечать откровенно и честно.

Больше, конечно, честно, чем откровенно...

- То есть вы вообще не приемлете слово «влюбленность»?

Нет, почему... Просто у нас с Наталией Николаевной влюбленность была слишком старомодная. 50-й год. Это же середина прошлого века. Ничего себе... (Смеется.) Так что наша влюбленность включала в себя все эти невинные «риориты», костры в компаниях, дачные посиделки с танцами и шарадами, нежные вздохи при луне... Ну и кому сейчас могут быть интересны эти ветхие отношения, когда со страниц «7 Дней» мы узнаем о настоящей, страстной любви среди джакузи, яхт и бассейнов, зародившейся под палящим экваториальным солнцем Багамских островов. Я думаю, что грамотный читатель журнала, прочтя про мои наивные ухаживания, или перестанет выписывать его, или выскажет пожелание: «Просим в дальнейшем этих маразматиков на страницы нашего любимого издания не допускать».

- Ну а пока этого не произошло и в надежде на то, что не произойдет, скажите, как все-таки у вас сложилась и протекала семейная жизнь?

Все зародилось летом в дачном поселке НИЛ (Наука.

Искусство. Литература.) в Новом Иерусалиме, где отдыхали наши семьи. Тате было 15 лет, мне - 16. Теперь можно смело признаться: это был банальный дачный роман. Только я никак не подходил моей избраннице - столбовой дворянке по материнской линии и купчихе по отцовской. Но я уперся и решил сделать ей предложение. Притащился среди зимы в Ботанический сад, добыл там за очень приличные деньги сирень, после чего вручил своей будущей жене дефицитный букет огромных размеров.

Чем навсегда потряс ее сознание, психику и воображение.

Сын: На их золотой свадьбе мама на вопрос, как ей удалось так долго продержаться в одном браке, сказала: «Я просто жила по совету моего любимого писателя Сергея Довлатова. Чтобы быть идеальной женой, надо искренне верить в гениальность мужа, кормить его и... оставить в покое».

Отец: При этом она никогда не растворялась во мне и не жила только моей жизнью, контролируя каждый мой шаг. У нее всегда была своя работа, свои друзья, свое творчество, своя очень насыщенная жизнь. Гораздо более правильная, чем моя. Наталия Николаевна архитектор потомственный. Ее дед, Владимир Николаевич Семенов, в 30-е годы был главным архитектором Москвы, академиком, директором Института градостроительства.

Позже ее брат много лет возглавлял этот институт. И все другие ее родственники тоже архитекторы. Сама Тата более трех десятков лет проработала ведущим архитектором в ЦНИИ спортивных сооружений и зрелищных зданий имени Мезенцева. В ее послужном списке - дома отдыха и санатории в Сочи и в Гаграх, Омский музыкальный театр, гостиничный комплекс при архивно-библиотечном центре в Москве… В том, насколько Тата заслуженный человек, я убедился очень давно, еще в молодости, когда однажды мы с ней решили отметить Новый год за городом. Жена тогда достала дефицитные путевки в одну из ведомственных здравниц - дом отдыха, принадлежавший Союзу архитекторов. Получив путевки на руки, мы прочитали, что в них было написано: «Белоусова Наталия Николаевна, член Союза архитекторов, и Ширвиндт Александр Анатольевич, муж члена…»

Она действительно была знаменита в своей профессии. Но энное количество лет тому назад я сказал Наталии Николаевне: «Хватит тебе уже строить сооружения! Пора на отдых. Вот научишься делать фаршированную рыбу - отпущу на пенсию». А у меня, большого любителя фаршированной рыбы, эта мысль возникла после того, как я поел ее в гостях у Зямы Гердта. Я прекрасно понимал всю утопичность своего заявления, но Тата собрала своих еврейских однокашниц, и они научили ее правильной рецептуре. Рыба была блистательно приготовлена и подана на стол, после чего потомственная дворянка и купчиха Наталия Белоусова гордо ушла на пенсию. С той поры она готовит фаршированную рыбу из карпов, которых я - страстный адепт рыбной ловли - вылавливаю.

И у нас получается абсолютно безотходное производство… Как-то на один из юбилеев нашей совместной жизни Гриша Горин написал в виде посвящения Наталии Николаевне: «Как самый счастливый билет в лотерее, так русская женщина в доме еврея…» Тата - мой счастливый билет.

- Михаил, а в вашей жизни как обстояли дела с влюбленностями?

Самая первая и, пожалуй, самая трагическая произошла в Ялте, в санатории «Актер» - меня тогда как раз выставили из первой школы.

Отец: И перевели во вторую...

Сын: И я влюбился в девушку. Она была очень молода, но немножко старше меня: ей -18 лет, а мне - 8. Она актриса. Я был серьезно влюблен, она выказывала мне знаки внимания, и я полагал, что это чувство - взаимное.

Носил ей в одноэтажный, разделенный на комнатки барак цветы. И вот однажды ранним утром я вылез из нашей конуры и, по обыкновению, пошел на клумбу, чтобы нарвать цветов. Понес свой дежурный букет к ее порогу. И вдруг дверь дамы моего сердца открылась, и из этого бунгало вышел артист Александр Збруев. А она провожала его, нежно целуя на прощание… Они увидели меня, я увидел их, и мы все втроем все поняли.

Отец: И ты отхлестал Сашку этим букетом по лицу, да?

Сын: Мы с Сашей до сих пор вспоминаем об этом. Я ему как-то сказал со смехом: «Как же ты мог тогда так поступить?!» И он ответил: «На самом деле ты зря шутишь, я очень долго переживал из-за того, что так нехорошо получилось…»

Более ярких эмоций в моей жизни не было...

Отец: И это несмотря на то, что он женат, у него двое детей, внучки...

- Родительского благословения не спрашивали?

Сын: На что?

На брак.

Сын: (Смеясь.) Все время спрашиваю, на все браки спрашиваю.

Отец: Иногда поздновато. Когда он привез Таньку Морозову к нам знакомиться, она чуть не родила на лестничной клетке, помнишь?

Сын: Что будет, когда она прочтет это в журнале?

Отец: Хана нам будет. Она у нас очень строгая.

Сын: Мы с Таней познакомились в «Сатириконе». Тихо встретились, поухаживались, тихо поженились.

- А что отличает атмосферу семейных отношений Ширвиндтов?

Отец: То, что все женщины вокруг - лучше нас. Это абсолютная правда, и в этом наша с Мишкой боль и страдание - мы все время должны чувствовать себя перед ними виноватыми. Так и есть. Мы постоянно бываем виноваты.

- В чем?

Отец: Во всем: в образе жизни, в неправильно выбранном пути, в профессии, в самом факте своего существования. Начиная от «Зачем ты вчера так сказал?»

и кончая: «А почему ты вчера так не сказал?..» И они всегда и во всем правы, потому что они цельные, мудрые, а мы - идиоты.

- А существуют ли какие-то наработанные ходы для правильного выстраивания отношений с женами?

Отец: Ходы, уходы, отходы… Есть! Нельзя заниматься одной профессией. Не стоит все время находиться нос в нос - это чревато. В идеале - чтобы жены совсем не знали, где муж работает. Это вообще залог долголетия.

Сын: Я сумел достичь этого. У меня столько разъездов, что Татьяна практически не имеет представления, где я бываю по работе.

Отец: Возможно, она еще и не знает, где я работаю. Хотя служит у меня в театре балетмейстером. (Смеются.) Татьяна у нас человек замечательный - красивая, музыкальная, пластичная, актриса прекрасная, работала во МХАТе, в «Сатириконе», танцевала в трио «Экспрессия»…

- Михаил, а вы были допущены на капустники, которые принесли славу вашему отцу, или вас изолировали?

Все же порой там проскакивала довольно острая сатира, что не приветствовалось вышестоящими органами.

Дело в том, что, когда там была крамола, я этого еще не понимал, потому что в 60-м мне стукнуло два года, а «оттепель» пришлась как раз на 60-е. А когда вырос, естественно, стал пролезать на все эти капустники и в ВТО, и в Дом актера. Любым способом - через какие-то закрытые проходы, через канализационные и вентиляционные люки… Отец: Когда удавалось выдать что-то «через нельзя», мы испытывали потрясающий восторг.

Это для всех - и для артистов, и для зрителей - было настоящим эмоциональным взрывом. А потом, когда все стало дозволено и все захлебнулись от воли и безнадзорности, это ощущение пропало. Перестало быть понятно, куда плыть. Больше чем догола раздеться-то нельзя… Хотя есть, есть всплески. Вот смотрю сейчас, предположим, на Максика Галкина или на замечательных ребят из «Прожектора…» и думаю: если исключить эту их абсолютную стопроцентную раскрепощенность, то чем-то подобным мы занимались 50 лет назад… Урганта я знал, по-моему, с той поры, когда он еще не родился. Но уже тогда, как, впрочем, и потом, родственники не представляли, что с ним делать. Вот как и мы не знали, что делать со своим. Вечная была катастрофа… Концерты в Доме актера были бесплатными, но зато нас там подкармливали.

На шестом этаже рядом с залом был буфет, где мы собирались ночью после спектаклей и репетировали эти капустники. Там была замечательная буфетчица, по-моему, ее звали Сима, - огромная, с грудью, наверное, сотого размера, она у нее вот так стояла, причем без всякого силикона, которого тогда не было и в помине. И мы все время держали пари: есть у Симы лифчик или нет... А у нее был любовник - могильщик с Ваганьковского кладбища, по тем временам - миллиардер. И он всегда привозил с могил цветы. И еду, очевидно, с них же. И каждый раз мы, голодные, молодые, придумывая шутки, ждали его. Кричали Симе: «Леша приехал?» - «Нет еще…» А как только появлялся Леха с букетом могильных цветов и с объедками с панихид, у нас начинался банкет.

Сейчас думаешь: какой-то ужас, а тогда ничего - на ура проходило…

- Александр Анатольевич, к процессу воспитания в семье вы относитесь с откровенной иронией. Однако волею судеб являетесь не только педагогом в театральном училище, но и руководителем театра. А эти должности просто обязывают быть воспитателем. Как же справляетесь?

Точно так, как и в семье. Употребляю все те же четыре тезиса: «Не надо!», «Перестань!», «Опомнись!» и «Когда это кончится?!» Абсолютно аналогично бью провинившихся чем ни попадя, прощаю то, за что нельзя прощать. Что бы они ни врали, делаю вид, что верю. Иногда подкармливаю. Ужас. И так продолжается все те 12 лет, что я «трублю» в Театре сатиры в качестве художественного руководителя, и все те 54 года в Институте имени Щукина, где я начинал свою преподавательскую деятельность как педагог по фехтованию и сцендвижению и постепенно добрел до статуса профессора актерского мастерства.

Благодаря чему в здешней театральной труппе около 30 моих учеников… Вообще, самое ужасное - осознавать, что ученики уходят раньше. Андрюша Миронов, Наташа Гундарева, Сашка Пороховщиков… Масса людей ушли, а ты все сидишь и кого-то воспитываешь. Кошмар!.. До студентов я всегда пытаюсь донести простую истину: счастливее, чем эти четыре года в инкубаторе, ничего у них в жизни не будет. Дальше начнутся творческие муки, зависть, интриги, игры случаев, поэтому во время учебы, вбирая в себя все что можно - было бы от кого, надо пользоваться своим счастьем на всю катушку.

- В театре вы управляете целым коллективом, решились стать начальником над своими коллегами, друзьями. Как открыли в себе дар менеджера, администратора?

Ничего этого нет у меня. Вообще, должность худрука - отдельный вольер в зоопарке. Со своими параметрами. Вот покойный Плучек был замечательным худруком. Так же как Гончаров. Или Захаров, Любимов. Они - типичные художественные руководители театров. У них к этому делу генетическая предрасположенность. Они умеют варьировать. Кто-то из них считал, что руководить можно только при помощи кнута и пряника. Гончаров четко держался позиции: каждой твари - по паре. И это гениально. Нельзя, чтоб был один премьер или одна премьерша. Тогда все - хана театру… Словом, в этой деятельности есть масса хитрых клавиш и рычагов управления, которые изучить невозможно, их можно только придумать и воплотить.

А я могу быть замечательным актером, режиссером, педагогом и… совершенно никаким худруком. Но. Когда к своим 90 годам Валентин Николаевич Плучек заболел всерьез и уже не мог возглавлять театр, вопрос встал ребром: «А кто же?» Оказалось, я. Для меня это был очень болезненный процесс, но победил самый главный тезис - сохранить театр…

А сейчас очень боюсь, чтобы со мной не произошла история - пародия на плучековскую ситуацию. Не хочется, чтобы так получилось. Я же помню все это: как же так, старика, который отдал жизнь театру, начинают гнобить… Это все бред собачий, но я на себе это начинаю ощущать. Мы все, которым сейчас под восемьдесят, проходим этот период. Ну действительно, невозможно же!

Как говорит мой друг Захаров: нужна молодая энергетика. И в сегодняшней круговерти особенно нужны молодые темпераменты, молодое хулиганство. К восьмидесяти никакими инъекциями этого в себя не введешь… А вокруг напор: где гениальные свершения, где новаторство?! У вас же богадельня! Да, богадельня. У нас многим - за 90, и среди них есть люди, которые десятилетиями не выходят на сцену. Но я знаю: этот коллектив столько лет отдал театру, столько сделал для его существования и процветания, что заслужил право быть защищенным. Поэтому я не тронул ни одного человека, ни один волос не упал ни с чьей головы. Это мой принцип. С ним и отойду… (Со вздохом.) Хотя на самом деле так жить нельзя. Но и соединить несоединимое невозможно. Есть же штатное расписание, и за его рамки не выскочишь. Так что ждем, пока наверху не решатся, наконец, создать закон о театре с введением контрактной, договорной системы, при которой можно будет изыскивать способы манипулировать.

Но пока наша труппа существует в качестве советского репертуарного театра, при том что вокруг - рыночная экономика. И вот я, сидя в кресле руководителя советского репертуарного театра и ратуя за него, жду рыночных перемен. Хотя прекрасно понимаю, что это - гибель. И все это - бред собачий... К счастью, я еще работаю артистом. Мой кабинет руководителя театра находится на четвертом этаже. А чуть ниже, на третьем, расположены мужские гримерные. И когда я спускаюсь вниз и перед спектаклем начинаю мазать лицо, постоянно слышу разговоры через стенку: «Нет уже никаких сил! Давайте пойдем к Нему и все скажем! Ну что это, действительно, такое - вялый, добренький, хорошенький для всех, невозможно же так!»

И я всегда поддерживаю эту полемику и больше всех ору: «И правда, пора кончать с ним! Пойдемте, наконец! Ударим, в конце концов, кулаком по столу! Доколе терпеть это безобразие?!» А потом вдруг все соображают, что это они разговаривают со мной. И накал страстей стихает.

Российский телеведущий и продюсер Михаил Ширвиндт известен российским зрителям как ведущий программ «Хочу знать» и «Дог-шоу. Я и моя собака». Михаил Ширвиндт работает на телевидении с 1992 года.

Михаил Ширвиндт родился в Москве в классической семье интеллигентов. Его отец был артистом, а мать – архитектором. Сам же Миша в свои юные годы не особенно задумывался, кем хочет стать. Детство Михаила было яркими и насыщенным – первые, дошкольные семь лет он прожил в большой девятикомнатной коммуналке. А когда пришло время идти в школу, оказалось, что Миша обладает не самым простым в понимании учителей характером. За десять лет учебы он сменил три школы, две из которых покинул по причине отчисления. Впрочем, все это не помешало Михаилу успешно поступить в Театральное училище им. Б.В.Щукина. Однако репутация бунтаря и хулигана и здесь сыграла будущему актеру не лучшую службу – он вновь был отчислен за «антисоветскую» выходку. Чудом не попав за это хулиганство в тюрьму, Ширвиндт пошел работать монтировщиком сцены в театр «Современник», где сумел разбить невероятно дорогие декорации и снова оказался без дела. Его новой работой стала работа грузчика на «Москонцерте», но на сей раз Михаилу повезло, и вместо того, чтобы надрываться, такская тяжести, он стал там нянькой для маленьких Маликова и Преснякова. В своем ВУЗе Михаил восстановился только два года спустя. На тот момент ему уже исполнился 21 год.

Творческая карьера Михаила Ширвиндта / Mihail Shirvindt

По окончанию учебы в Театральном училище Михаил сразу же устроился в театр «Сатирикон», где проработал около восьми лет. Возможно, в истории имя Ширвиндта так и осталось бы связано только с театром, но в один момент профессия актера ему наскучила, и Михаил решил попробовать себя в качестве продюсера, а затем – и ведущего на телевидении. Его первой передачей стала «Лотто Миллион» , а в 1995 году Михаил Ширвиндт создал свою собственную передачу «Дог-шоу. Я и моя собака» .

На протяжении десяти лет передача оставалась неизменной частью телепрограммы сначала на канале НТВ, а затем – на Первом канале. Необычной чертой «Дог-шоу. Я и моя собака» была возможность для участников выступать вместе со своими домашними питомцами. Девизом проекта стала фраза: «Если чего-то не может сделать собака, за нее это может сделать хозяин, – и наоборот».

Михаил Ширвиндт: «Помню первые съемки: студия, зрители, штук 20 или 30 собак, и все лают. Как их успокоить не представляю. Звучит команда «Мотор!», и все они стихают, сами».

Аналогичных программ на российском телевидении не было ни до, ни после выхода «Дог-шоу» в эфир. В 1996 году передача была признанна лучшей в категории «для детей», в 1997 году Ширвиндт получил премию как лучший ведущий, а в 1998 к званию лучшего ведущего добавилась победа в номинации «лучшая развлекательная программа».

Михаил Ширвиндт: «Самое смешное и шокирующее это то, что связано с отправлением естественных потребностей собак. Меняем декорации периодически. Мою конуру прописали вдоль и поперек. Самая приятная минута в моей жизни была, когда огромный дог наложил большую кучу на провода и немножко на ноги нашему режиссеру».

Сам Ширвиндт мечтал о собаке с детства, но условия советской коммунальной квартиры не способствовали реализации этой мечты. Став взрослым, он с удовольствием завел лабрадора.

В 2007 году Михаил Ширвиндт создал новый телепроект – передачу «Хочу знать» , посвященную самым необычным и интересным явлениям в мире. Программа просуществовала до весны 2013 года.

Михаил Ширвиндт: «ТВ всюду одинаково. Идет деградация культуры. Есть ненавистное мне понятие «рейтинг», он не только на телевидении, он везде. В советские времена не было никаких рейтингов, только установка ЦК. Но люди, курировавшие культуру, все-таки к культуре имели некое отношение. И даже если народ хотел беспрерывно слушать или смотреть дрянь, все равно была какая-то квота и на дрянь. Сейчас этого нет. То, что приносит цифры, а стало быть, деньги, то и будет на телевидении».